— Нет, конечно.
— И вот что получается: вам внушают, что расценка — пятьдесят пять за тонну, но тишком платят по тридцать пять. А вчера с меня содрали в лавке Угольной компании полтора доллара за синий комбинезон, которому в Педро красная цена — шестьдесят центов!
— Но знаете, — возразил собеседник Хала, — ведь доставка товаров сюда стоит дорого!
Постепенно Хал убедился, что роли переменились, и теперь держался осторожно уже не он, Хал, а этот таинственный человек. Неожиданная речь Хала в защиту интересов рабочих не произвела на собеседника должного впечатления.
Итак, карьера сыщика окончательно не удалась Халу. ' — Ну, приятель, выкладывай свои карты! — воскликнул он.
— Мои карты? — спокойно переспросил приезжий. — Как это понимать?
— А так понимать — говори, зачем здесь околачиваешься?
— Чтобы заработать свои два доллара в день, как и ты.
Хал расхохотался.
— Мы как две подводные лодки, которые охотятся друг за другом под водой. Я думаю, нам пора подняться наверх и вступить в открытый бой.
Это сравнение, видимо, понравилось противнику.
— Что ж, давай ты первый! — сказал он, правда без улыбки. Его спокойные голубые глаза очень серьезно глядели на Хала.
— Хорошо, — сказал Хал, — моя история проста. Я не беглый каторжник и не шпион Компании, как ты, возможно, заподозрил. Я и не потомственный шахтер. Дело в том, что у меня есть брат и друзья, которые возомнили себя знатоками угольной промышленности. Их рассуждения раздражали меня — и я приехал сюда, чтобы увидеть все собственными глазами. Вот и все. Впрочем, добавлю еще одно: это оказалось интереснее, чем я предполагал; поэтому я решил задержаться здесь на некоторое время, если только ты не окажешься осведомителем.
Второй продолжал идти молча, словно взвешивая слова Хала.
— Это не такая уж простая история! — промолвил он, наконец.
— Пожалуй, — отозвался Хал. — Но тем не менее это чистая правда.
— Что ж, — сказал его спутник. — Я рискну поверить. Чтобы достичь какого-нибудь результата, я должен кому-то довериться. Я выбрал тебя, потому что ты мне понравился. — Он еще раз испытующе поглядел на Хала. — Обманщик так не улыбается. Но ты молод, поэтому позволь тебе напомнить, что в таких местах надо соблюдать конспирацию.
— Обещаю молчать, как рыба, — сказал Хал. Тогда его собеседник отстегнул кармашек на рубашке и вытащил документ, удостоверяющий, что по поручению Союза горнорабочих — всеамериканского шахтерского объединения — Томас Олсен является организатором горнорабочих.
27
Хал был настолько поражен, что застыл на месте и во все глаза глядел на Олсена. Ему уши прожужжали про всякого рода «вредителей» на шахтах, но до сих пор он видел только тех, кого подсылают хозяева, чтобы вредить рабочим. И вдруг — перед ним настоящий профсоюзный организатор! Джерри уже высказывал такое предположение, но Халу не верилось. Профсоюзный организатор казался ему какой-то мифической фигурой; о нем тайно шепчутся шахтеры, его проклинают хозяева и все их прихвостни, а также друзья Хала в его родном городе. Предатель, подстрекатель к бунту, безответственный крикун, возбуждающий в людях слепые, опасные страсти! Всю жизнь Халу приходилось слышать такие разговоры, и потому сейчас он почувствовал недоверие к новому знакомому. Как тот безногий стрелочник, пустивший его переночевать после избиения в «Пайн-крик», он хотел сказать; «Только не смей болтать со мной о профсоюзе!»
Заметив состояние Хала, Олсен горько усмехнулся:
— Ты выразил надежду, что я не шпик; я в свою очередь тоже надеюсь, что и ты не этого сорта.
На это Хал удачно ответил:
— Я уже раз был принят за профсоюзного организатора! — И он похлопал себя по пострадавшему месту.
Собеседник сказал со смехом:
— Отделался только тем, что тебя побили? Ну, тебе повезло. А вот недавно в Алабаме одного из наших вымазали дегтем и вываляли в перьях!
Лицо Хала омрачилось, но потом он рассмеялся:
— Я вспомнил своего брата и его приятелей. Что бы они сказали, если б я вернулся домой из «Пайн-крик» вымазанный дегтем и вывалянный в перьях!
— Вероятно, сказали бы, что так тебе и надо.
— Вот именно! У них на все одна мерка: если что у тебя не ладится, пеняй на себя. «Америка дает всем равные возможности!»
— Кстати, заметь, — сказал Олсеи, — чем больше у человека материальных преимуществ, тем громче кричит он про эти равные возможности для всех.