2
Хал снова переселился к Ремницкому. Это было тяжелой жертвой с его стороны, но давало ему те преимущества, что он мог больше времени беседовать с рабочими.
Вместе с Джерри он составил список людей, которым можно было довериться; первым в этом списке стояло имя Майка Сикориа. Майку должно понравиться, что его выдвинули в комиссию для переговоров с управляющим — он ведь считает себя созданным для таких дел! Однако решили до последней минуты его не посвящать, так как старик способен все выболтать от волнения при первом же новом инциденте в весовой.
По соседству с Халом в шахте работал один молодой болгарин по фамилии Вресмак. Ходок в его забойном участке шел круто вверх, и у него едва хватало сил проталкивать туда пустые вагонетки. Однажды, когда он это делал, обливаясь потом и напрягая все силы, подошел Алек Стоун и с грубостью силача, презирающего всякую физическую слабость, начал избивать его. Болгарин поднял руку — кто его знает зачем: защититься ли от удара, или дать сдачи. Но Алек Стоун ринулся на него и погнал вниз по штреку, пиная сапогами и осыпая неистовой бранью. Теперь этот шахтер работал в другом забое, где ему пришлось вынуть около сорока вагонеток пустой породы и получить за это всего-навсего три доллара. Каждый, кто видел лицо этого шахтера при встречах с Алеком Стоуном, не усомнился бы в его готовности пойти на все, если поднимется общее движение протеста.
На примете у Джерри был еще один шахтер, недавно вышедший из больницы, где он лежал после того, как Джефф Коттон — начальник охраны — ударил его рукояткой пистолета. Этот человек был поляк и не знал, к сожалению, ни одного слова по-английски. Но Олсен успел наладить связь с другим поляком, немного владевшим английским языком, который мог разъяснить суть дела своему соплеменнику. Был намечен также молодой итальянец по фамилии Роветта; Джерри знал его и ручался за его честность.
И еще одна кандидатура была выдвинута уже самим Халом — кандидатура Мэри Берк. Последнее время Хал сознательно ее избегал, считая это необходимой, хоть и жестокой мерой предосторожности. И это изрядно мучило его совесть. Он много раз обдумывал то, что произошло между ними. С чего началась вся история? В таких случаях долг мужчины — взять вину на себя; но мужчины этого не любят и стараются найти себе оправдание. Справедливо ли будет сказать, что тогда, в тот вечер, желая помочь Мэри подняться по ухабистой дороге, он несколько переусердствовал? Ведь по существу ей не нужна была его помощь, девушка и без него отлично обходилась! Он же и этим не ограничился — развел сентименты, а потом, как трус, давай на попятный! С самого начала надо было помнить, что все недовольство жизнью, все стремления тоскующей души толкнут Мэри к нему, потому что он не такой, как другие, потому что он знавал лучшую жизнь и настраивал ее мысли на романтический лад.
Значит, найден отличный выход из этого затруднения: наполнить жизнь Мори новым содержанием и направить ее чувства по более безопасному пути. Женщине нельзя быть членом шахтерского комитета, но она способна стать хорошей советчицей, а ее острый язык будет тем оружием, благодаря которому пополнятся ряды борцов. В своем горячем увлечении новым делом Хал по мужской привычке отметал всякие личные чувства — и снова попал в ловушку. Ему даже в голову не пришло, что Мэри может ринуться в кампанию за контроль у весов отчасти из-за желания видеться с ним. Еще меньше отдавал Хал себе отчет в том, что и сам рад каждому поводу для встречи с девушкой.
Итак, Хал придумал для Мари новую роль, куда более увлекательную, чем стряпня или нянченье детей. Его романтическое воображение разгорячилось: он вселит в нее надежду, покажет ей смысл жизни, дорогу, имеющую цель! Ведь женщины участвовали во всех великих движениях пролетариата!
Хал поспешил к ней и встретил Мэри на пороге ее дома.
— Очень рада видеть вас, Джо Смит, — сказала она, глядя ему прямо в глаза и улыбаясь.
— А я вас, Мэри Берк, — ответил он.
Мэри, конечно, согласится! Такая не подведет! С такой, как Мэри, хоть на край света! Но почему это она бледнее, чем в прошлый раз? Неужели прекрасный ирландский румянец способен поблекнуть? И похудела как-то тоже — синее ситцевое платьице сейчас не кажется таким уж тесным!
Хал сразу приступил к делу:
— Мэри, вы мне сегодня снились.
— Я? Как так?