— Да, сэр. Маленький черный чемоданчик, в каком носят пишущие машинки. Он держал его под кроватью. Ведь он бывал здесь немного — только иногда по ночам. По-моему, он работал кем-то вроде коммивояжера, — добавил администратор, явно желая принести хоть какую-нибудь пользу. Впрочем, следующая фраза все испортила: — Правда, Тилли говорит, что он никогда не пользовался кроватью.
— Насколько я понимаю, Тилли — это горничная? — осведомился инспектор и, когда управляющий кивнул, свирепо рявкнул: — Так скажите ей, чтобы держалась подальше от номера 312 вплоть до дальнейших указаний!
Детектив Джоунс деликатно кашлянул:
— Горничная, к сожалению, уже ушла, сэр, еще до моего прихода.
— Тилли убирает очень хорошо, — с беспокойством вставил мистер Гилл.
— О боже! — вздохнул инспектор. — Ладно, Гилл…
— Постойте! — внезапно снова заговорил Эллери. — Если вы не имели с этим человеком никаких личных контактов, мистер Гилл, откуда вы знаете, что он съехал? Ведь он заплатил за следующую неделю, не так ли? Или он вернул ключ?
— Я могу ответить на это, мистер Квин, — сказал молодой детектив. — Он как будто бросил ключ на этот стол прошлой ночью, когда старик дремал. До этого постоялец всегда держал ключ у себя или прятал его где-нибудь снаружи комнаты. Да и машинка исчезла, а он все время хранил ее здесь. Я разговаривал с горничной по телефону.
— А где ключ теперь? — спросил инспектор.
— Я взял его, инспектор, чтобы проверить отпечатки пальцев.
— Хорошо, давайте поднимемся.
Сержант Вели ждал их у двери с номером 312 на ржавой медной табличке.
— Держу пари, что здесь вы что-нибудь найдете, — заявил он.
— Вызови дактилоскопистов, Вели.
— Уже вызвал, инспектор. Они на пути сюда.
Сержант открыл дверь, и они вошли в комнату мистера Игрека. Эмалированная кровать с горбатым матрацем, тонкий и шершавый, как библейский прокаженный, ковер, покосившееся бюро, стул, ночной столик, наклонившийся набок торшер, ванная, откуда исходил кислый запах, — больше ничего в номере не было.
Дождавшись дактилоскопистов, они наблюдали за их работой.
Ничего обнаружено не было.
— Тилли в самом деле убирает очень хорошо, — с горечью констатировал инспектор, и они покинули отель.
— Итак, ничего, — произнес инспектор Квин, когда они ехали в сторону Йорк-Сквера.
— Не совсем, — возразил Эллери. — Он исчез, но кое-что за собой оставил.
— Что именно?
— То, что прислал Персивалу. И работу, которую поручил своей сильной и надежной, но безмозглой правой руке — Уолту.
— И когда же он должен проделать эту работу? — осведомился старик.
— Думаю, что скоро. Возможно, сегодня ночью.
— Хотел бы я иметь твой магический кристалл!
— Папа, — продолжал Эллери, — если мы в чем-то и можем быть уверенными, так это в том, что Игрек знает свои жертвы вдоль и поперек. Он знает, где они находятся, что и когда делают. Это относится и к Персивалу. Не думаю, что Игрек особенно верит в его внезапное перерождение. Он знает, что Перс в любой момент опять может стать прежним непредсказуемым грешником. Поэтому Игрек не может позволить себе ждать. Он должен воспользоваться удобной возможностью, когда точно знает, где будет находиться и чем заниматься Персивал. Так что эта ночь — весьма вероятное время.
— Лучше послушайте маэстро, инспектор, — посоветовал сержант Вели. — Разве он когда-нибудь вас подводил?
— Очень много раз, — буркнул старик, погружаясь в мрачные размышления.
Глава 28
Энн Дру пригласила пообедать обоих Квинов. Инспектор кисло улыбнулся и отказался, сославшись на срочную работу в офисе. Но Эллери принял приглашение. Том и Энн убедили Персивала не возвращаться домой к обеду в одиночестве, а присоединиться к ним. В итоге все четверо приятно провели время, пока миссис Шривер прислуживала за столом, а Вели, помогая ей, сновал между столовой и кухней, то и дело испытывая затруднения с острым языком экономки и щенком овчарки, сердито рычавшим всякий раз, когда сержант приближался к нему. Огромные размеры Вели, а также близость Эллери и Арчера, казалось, внушали Персивалу уверенность; он излучал добродушие и дружелюбие точно так же, как излучал страх при виде маленькой белой карточки, изображавшей угол Йорк-Сквера, где расположен его дом.
Персивал жадно стремился узнать все о марках, и Эллери с Арчером по очереди удовлетворяли его интерес к филателии, рассказывая ему о различных типах почтовой бумаги, о том, как можно в течение нескольких минут погрузить марку в бензин для обследования водяных знаков и высушить снова, не повредив ни бумаги, ни краски, ни клея. Персивал задавал вопрос за вопросом, и Эллери понимал, что он таким образом отвлекает себя от сжимавшегося вокруг него кольца ужаса.