Колесики начали крутиться. Если я всерьез собирался основать новую компанию, мне нужны были союзники, а генеральный директор Young Corporation был одним из самых влиятельных союзников, которых я могу заполучить.
— Собственно говоря, — сказал я, на ходу составляя план. — Я хочу кое-что с тобой обсудить...
Два часа и несколько напитков спустя Кай ушел на очередную встречу, а я направился наверх, в библиотеку.
Это было сердце клуба, и здесь кипела жизнь: люди заключали сделки, скрепляли союзы и делились информацией. Однако никто не обращал на меня внимания, пока я занимал место за большим центральным столом, прямо под панелями семей-основателей, где между драконом Руссо и львом Янг был вырезан герб был вырезан герб семьи моей матери – медведь.
Я достал из кармана часы и провел большим пальцем по гладкому золотому корпусу. В голове крутились мысли о разговоре с Каем и событиях прошедшей недели.
Факт №1: мой отец никак не мог упустить из виду такую важную вещь, как указание компании в своем завещании. Конечно, он был смертельно болен, когда менял его, что было немаловажным фактором, но если он знал об упущении, то какова была его цель? Заставить меня сделать что-то, даже если это было не то, чего он хотел?
Нет. Мой отец никогда бы не пошел на такой компромисс. Последний вариант отпадал.
Факт №2: на бумаге у меня было шесть месяцев, чтобы разобраться в своем дерьме. На самом деле я должен был разобраться с этим еще вчера. Начать солидный бизнес в Нью-Йорке за такой короткий срок было практически невозможно.
Факт №3: если я хотя бы не попытаюсь, я буду жалеть об этом вечно. Из всех жизненных вопросов «что, если» – один из худших.
В каждом из нас есть потенциал, и я надеюсь, что ты реализуешь свой до конца.
У меня сжалось в груди. Подумала бы мама, что я реализовал свой потенциал? Скорее всего, нет, но, черт возьми, я скучаю по ней. Я всегда скучал, но раньше это была тупая, постоянная боль, которая гудела на заднем плане. С тех пор как я прочитал ее письмо, она стала ножом, который часто вонзался в меня.
Я никогда не переставал винить себя в том, что с ней случилось. Не имело значения, что говорили мои детские терапевты или психологи, занимающиеся проблемами горя. Чувство вины не было связано ни с разумом, ни с формальностями.
Тем не менее я не мог изменить прошлое. Однако я мог диктовать свое будущее.
Гордись человеком, которым ты стал, и человеком, в которого ты превратишься.
Я достал лист бумаги, который Кай вручил мне перед уходом. Как и я, он родился в богатстве, но его положение не досталось ему по наследству. Он прошел путь от почтальона до главы Young Corporation, и в его окружении были все представители корпоративного мира.
Мои связи позволяли кому угодно получить приглашение на любую вечеринку и доступ в любой клуб, но его связи могли помочь построить империю.
Я уставился на список имен, который он написал.
Чтобы стать генеральным директором, мне нужна была команда. Чтобы собрать команду, мне нужен был план. Для реализации этого плана мне требовалось финансирование и соблюдение законов.
Моя репутация тусовщика работала против меня, а значит, мне нужен был партнер, которого люди уважали. Кто-то надежный, состоявшийся, заслуживающий доверия и имеющий отношение к бизнесу, который я задумал.
На Манхэттене был только один человек, который подходил под это описание.
Я набрал первый номер в списке. Это была его частная линия, и он взял трубку после первого гудка.
— Это Ксавьер Кастильо, — сказал я, надеясь, что не пожалею об этом в будущем. — Ты свободен на следующей неделе? Я бы хотел поговорить.
ГЛАВА 18
— Извини. Притормози. — Изабелла подняла одну руку. — Ты не можешь не рассказать об Испании. Что было между тобой и Ксавьером после того, как он вынес тебя на руках, как очень горячий пещерный человек?
Я вздохнула, сожалея о своем решении посвятить друзей в события последних двух недель. Я летала в Испанию в начале месяца, но мне казалось, что это было целую вечность назад.
— Это все, что ты услышала? Ты пропустила часть о смерти Альберто Кастильо?
— Да, это очень печально, — сказала Изабелла. — Теперь о пляже. Что он сказал?
— Он ревновал? — добавила Вивиан.
— Вы целовались? — спросила Алессандра.
Я уставилась на них, жалея, что в прошлом мне не хватило ума подружиться с менее любопытными людьми.
— Я не скажу вам, что он сказал. У него нет причин для ревности, совсем. — сказала я, пораженная. — Он мой клиент.
Мы вчетвером наслаждались «счастливым часом» с домашними коктейлями, едой на вынос и новым ромкомом в моей квартире. Обычно мы куда-нибудь ходили, но я слишком устала после работы и недавних путешествий.
Если бы я знала о допросе, я бы отменила наши планы.
— Технически твой клиент – его семья. Это не одно и то же, и ты обязательно должна его поцеловать. Он такой милый, — Изабелла вытянула руки над головой и с нежностью посмотрела на мою золотую рыбку, о которой она заботилась во время моего отъезда заграницу.
Она была временным питомцем, которого я приютила после предыдущего жильца. Он оставил её у себя пять лет назад, поэтому я назвала её просто Рыбкой. Не было смысла проявлять сентиментальность по отношению к тому, что не продлится долго.
— Я бы ни за что не поцеловала Ксавьера Кастильо, даже если бы он был последним мужчиной на земле, — холодно сказала я. — Он не в моем вкусе.
Он также красивый, добрый и умнее, чем думают многие — пропел голос в моей голове.
Я прижала кончик ручки к блокноту с большей силой, чем нужно. Заткнись.
Конечно, после Колумбии мы с Ксавьером достигли относительного взаимопонимания. И да, я помогала ему выполнить условия для получения наследства, что, возможно, не совсем этично, поскольку я была членом комитета, но в завещании никогда не говорилось, что члены комитета не могут помогать.
Кроме того, с точки зрения PR, история о сыне-транжире, который превратился в ответственного владельца бизнеса, была на вес золота, так что технически я просто выполняла свою работу.
Конечно, — бубнил все тот же назойливый голос. Вот почему ты ему помогаешь. Из-за своей работы.
Заткнись, я тебе говорю.
Я настолько отвлеклась на эту кашу из мыслей в моей голове, что чуть не пропустила следующие слова Алессандры:
— Может, он не в твоем вкусе, но никогда не говори никогда, — ее голубые глаза сверкнули озорством. — Думаю, он неравнодушен к тебе. Я наблюдала, как все эти годы на многих мероприятиях он смотрит на тебя. Он не может отвести взгляд.
— И ты туда же, — я бросила писать рецензию и сменила ручку на вино. — Мы не в средней школе. Я ему не нравлюсь, и он смотрит на меня, потому что... ну, кто знает, почему он делает то, что делает?
Блеск стал ярче.
— Тебе виднее.
Она звучала подозрительно похоже на мой внутренний голос.
Изабелла, Вивиан и я были трио в течение многих лет, прежде чем мы привлекли Алессандру, но она органично вписалась в нашу компанию. Она нравилась мне настолько, насколько может нравиться любой человек (большинство из которых мне глубоко неприятны), но я не любила, когда на меня наседали.