— Очень смешно, — я швырнула в него свернутой в клубок салфеткой. — В следующий раз попробуй испечь ты.
— Нет, спасибо. Я знаю свои таланты, и кухня к ним не относится. — Его рука легла на спинку дивана, а кончики пальцев коснулись моего плеча. — Но тебе не нужно готовить для меня, Луна. Я с удовольствием поем заказную еду.
— Потому что в ресторанах это делают лучше?
— Ну, да. — Он рассмеялся, когда я с упреком пнула его коленкой, но сквозь мое недовольство пробилась улыбка.
Если я приложу достаточно времени и усилий, я уверена, что надеру задницу выпечке. Сахар и мука никак не могли победить меня, но я не любила печь, и мне не нужно было быть лучшей во всем (хотя я могла бы ею стать, если бы захотела).
— Из новостей получше: аккаунты Перри в социальных сетях были заблокированы, — сказала я, когда на экране Нейт Рейнольдс вступил в перестрелку с группой наемников. Ксавьер всегда смотрел со мной ромкомы, так что ради него я могла перетерпеть этот боевик. Все оказалось не так плохо, как я ожидала. На самом деле все было довольно неплохо, а Нейт был восхитителен.
Брови Ксавьера снова взлетели вверх, на этот раз от удивления.
— Когда это произошло? Они работали вчера вечером.
— Меньше часа назад, прямо перед тем, как сработала дымовая сигнализация, — сказала я. — Я увидела сообщение Изы.
Пока Ксавьер расплачивался с курьером, я с нетерпением гуглила эту историю. После того, как Сорайя опубликовала видео с опровержением в начале недели, ее фанаты со злобной решимостью набросились на аккаунты Перри и успешно добились того, что все его социальные сети были заблокированы. Судя по всему, платформы отклонили его апелляцию, и он уже выложил новый пост в блоге, умоляя помочь восстановить его аккаунты.
Это не заставило бы моего отца нанять Рею обратно или помочь мне увидеть Пен, но это приносило мне глубокое удовлетворение.
— Значит, месть свершилась, — сказал Ксавьер.
— Пока нет. Остается еще вопрос с его блогом. — Я постучала по своему телефону. — Маленькая птичка сообщила мне, что Брайс подал на него в суд за клевету и моральный ущерб, нанесенный его браку.
— Многие люди и раньше подавали на него в суд за клевету. И это никогда ни к чему не приводило.
— В этот раз все иначе. Есть доказательства, что Перри действовал необдуманно и опубликовал этот пост, не проверив ни единого «факта».
— Перри Уилсон в суде. Вот это будет зрелище, — проворчал Ксавьер. — Я удивлен, что он был глуп настолько. Что ни говори, но обычно он более осторожен.
Я пожала плечами.
— Мужчин обычно губит их эго. — На моих губах заиграла крошечная улыбка. — К тому же, возможно это я подбросила ему слух, что какой-то начинающий блог собирается раздуть скандал года.
Помимо того, что Перри был подлецом, он также был параноиком в отношении прямых конкурентов. Он боялся потерять свой трон.
— Его рекламодатели уже напуганы, — добавила я. — Если у этого иска о клевете есть основания, а я думаю, что так оно и есть, то заявок на рекламу станет меньше, а значит, ему понадобятся деньги, а значит...
— Поглотить его блог не составит труда, — закончил Ксавьер. — Кай Янг?
— Он написал мне вчера. Сказал, что готов к этому, если его устроят цена и условия. — Я не сомневалась в способности Кая выжать максимум из скоропостижно скончавшегося блога Перри.
— Так ты не только избавишься от Перри Уилсона, но и сделаешь так, чтобы его единственный оставшийся канал влияния оказался в более надежных руках. — Ксавьер присвистнул. — Напомни мне, никогда не переходить тебе дорогу.
— Я не часто делаю подобное, но он это заслужил, — сказала я. Дело было не только во мне или Ксавьере; дело было во всем, что распространял Перри. Сплетни и слухи существовали всегда, но он вывел их на новый мерзкий, неуправляемый уровень.
И да, конечно, это было слегка личное. Моя кровь закипала каждый раз, когда я вспоминала его посты о Пен. Нападать на взрослых — это одно, а втягивать в это ребенка — совсем другое.
— Если бы у меня был доступ к моему наследству, я бы выкупил его и избавил тебя от проблем, — сказал Ксавьер. — Я всегда хотел иметь маленький кусочек интернет-королевства.
Я рассмеялась.
— Я ценю твои чувства, но мысль о том, что ты будешь вести новостной блог, приводит меня в ужас.
— Не веришь, что я справлюсь?
— Думаю, что ты будешь слишком хорош. — Вот только вместо новостей о знаменитостях он, скорее всего, будет документировать свои приключения, многие из которых приведут его под прицелы прессы.
Я отломила кекс, и задумалась. Если бы у меня был доступ к моему полному наследству...
— Если я задам тебе вопрос, ты скажешь правду? — спросила я.
Ксавьер взглянул на меня, затем скорчил гримасу и поставил фильм на паузу.
— О-о-о. За таким обычно ничего хорошего не следует.
— Ничего такого, — успокоила я его. — Просто любопытно. Почему ты так сильно хочешь получить свое наследство? Не может быть, что дело только в деньгах.
На первый взгляд зачем кому-то нужны миллиарды долларов казалось очевидным. Но у Ксавьера были свои заморочки по поводу денег отца, и хотя он просаживал наличные так же, как некоторые знаменитости просаживают кокаин, он не казался мне человеком, который будет сидеть на такой куче денег просто для того, чтобы ими обладать.
— Почему бы и нет? — легкомысленно спросил он. — Может быть, я жадный ублюдок, просто и понятно.
Я просто смотрела на него, ничего не говоря, и после долгого, напряженного молчания его невозмутимость растворилась. С тяжелым вздохом он сказал:
— Половину я отдам на благотворительность.
Я чуть не подавилась кексом. Не этого я ожидала.
Совсем.
— Не то чтобы я не считала благотворительность достойной восхищения, но разве не именно туда, согласно завещанию твоего отца, направятся деньги, если ты не справишься с затеей о генеральном директоре? — спросила я.
— Да.
— Так почему... — Мой вопрос оборвался на ухмылке Ксавьера. Я прищурилась и перевела взгляд на татуировку с гербом конкурентной семьи Кастильо на его бицепсе. Она олицетворяла двойственность Ксавьера: его упрямство и недовольство, но также его преданность и страсть. Он был из тех людей, которые постоянно носят на теле символ своей войны с отцом, и я вдруг поняла, в чем тут подвох. — Ты жертвуешь на благотворительные организации, которые ненавидел твой отец, не так ли?
Его ухмылка переросла в широкую улыбку.
— Я бы не сказал, что он ненавидел сами благотворительные организации, — сказал он. — Но он бы точно не одобрил некоторые из целей пожертвований.
Он протянул мне свой телефон. В «заметках» был открыт список благотворительных организаций, которые он составил, я пролистала их все. Большинство из них занимались гражданским правом и правами человека, а также, несколько организаций работали с искусством и музыкой. Я бы поставила свою квартиру на то, что эти были для его мамы.
Она любила искусство, поэтому жертвовала много денег и времени местным галереям.
Я также вспомнила об организациях, перечисленных в завещании Альберто.
Все они были ориентированы на бизнес или коммерцию.
Я дошла до последнего названия в списке и громко рассмеялась.
— Благотворительный фонд Йельского университета?