Я не смог бы назвать звук, который я издал, даже если бы попытался, но мой оргазм был настолько интенсивным, настолько всепоглощающим, что мой разум отключился на целую минуту, прежде чем реальность медленно вернулась.
Наши лбы соприкасались, моя грудь вздымалась, и я оставался в ней до тех пор, пока каждая судорога и пульсация моего члена наконец не затихла.
Лишь с величайшей неохотой я вышел и избавился от презерватива, после чего снова устроился рядом со Слоан. Я обхватил ее за талию и прижал к себе, успокаиваясь под ровный ритм ее дыхания.
— Мои соседи меня возненавидят, — пробормотала она.
Я рассмеялся, откинув ее волосы назад, чтобы я мог любоваться каждым сантиметром ее раскрасневшегося, довольного лица.
— Только потому, что они завидуют.
— Даже девяностолетняя Ирма? — в ее голосе звучал скепсис.
— Особенно девяностолетняя Ирма. — Я сделал паузу. — Но если ты когда-нибудь задумаешься о тройничке...
— Ксавьер. — Слоан толкнула меня в грудь, ее смех смешался с моим. — Ты ужасен.
— Именно это тебе во мне и нравится.
— Да. — Она вздохнула. — У меня сомнительный вкус.
— Я бы обиделся на это, если бы не был так уверен в своей привлекательной внешности и самовлюбленности. — Я прижался к ее губам. — И, если бы я не любил тебя так сильно.
Лицо Слоан смягчилось.
Мы звучали как одна из тех пошлых парочек, которые она так любила порицать в фильмах, но мне было все равно, и, судя по тому, как она прижалась ко мне, ей тоже.
Мы больше не разговаривали, пока она не задремала. У меня уже заслезились глаза, но я заставил себя не заснуть еще какое-то время, чтобы насладиться моментом: моими объятиями, обнимающими Слоан, ее головой на моем плече, ритмом нашего дыхания, поднимающегося и опускающегося в унисон.
И когда мой взгляд прослеживал изящный веер ее ресниц и довольный изгиб губ, в голове вертелось только одно слово.
Моя.
ГЛАВА 45
Слоан и я провели остаток праздников в оргазмическом блаженстве, прерываясь лишь на случайную доставку еды и двадцать три минуты такого плохого-хорошего фильма с враждующими семьями, лепреконами и одноглазым псом по имени Тоби. К двадцать четвертой минуте мы оставили фильм ради более интересных занятий.
Однако после Нового года мы сразу же взялись за дело. Она оказалась в вихре событий, связанных с объявлением о помолвке Аяны, а я бросился ремонтировать хранилище как можно быстрее, насколько это было возможно без потери качества.
Мой день рождения больше не был конечной датой, но я все равно постарался бы сделать все возможное, чтобы открыть клуб к этому времени. Это был мой вызов самому себе.
Если я его выполню — фантастика. Если нет... что ж, мой отец построил свою империю на гроши. Я тоже смогу.
Я проконсультировался с полудюжиной подрядчиков, и общее мнение было таково, что ущерб не так страшен, как я опасался. Слоан была права — в хранилище было много огнеупорных элементов, и, хотя оно нуждалось в серьезных работах, подходящая команда за приемлемую цену справилась бы с задачей за два месяца.
Я с радостью заплатил эту цену из своего кармана.
В связи с новыми сроками мне пришлось изменить свои первоначальные планы, но Фарра не зря была лучшим в городе дизайнером интерьеров с точки зрения удобства и комфорта для клиентов. После нескольких мозговых штурмов мы придумали новую концепцию, которая потребовала бы меньше времени на реализацию, но при этом соответствовала бы моему видению клуба. Это выбило ее из графика, но солидная премия, которую я ей заплатил, компенсировала неприятности.
Однако оставалась еще одна неувязка, которую нужно было уладить, прежде чем я полностью погружусь в свои планы.
Во второй вторник года, после того как город оправился от праздничного затишья и возобновил свой обычный бешеный темп, я вошел в особняк Вука в Верхнем Ист-Сайде.
Снаружи огромное здание больше напоминало крепость, чем дом. Здесь было достаточно мер безопасности, чтобы Форт-Нокс показался детской забавой, но внутри он был воплощением роскоши старой школы. Винтовые лестницы, арочные окна, готические элементы — все было в изобилии. Каждая комната была больше предыдущей, а мраморные бюсты смотрели на меня со своих специальных выставочных столов, пока я следовал за дворецким в кабинет Вука.
Дворецкий объявил мне об этом и исчез в незаметной вспышке серебристых волос и накрахмаленного белого хлопка.
Кабинет Вука был таким же темным и мрачным, как и весь дом. Черные панели, черный стол, черная кожаная мебель. Единственным цветовым пятном была изумрудная стеклянная лампа на его столе и его ветрено-голубые глаза, следившие за моим приближением.
Я видел его впервые после пожара. Его отрешенное выражение лица было далеко от того ужаса, который я увидел, прежде чем вытащить его из хранилища, но я никогда не забуду этот взгляд его глаз.
Застывший. Отчаянный. Призрачный.
— Как дела? — я отказался от своей стандартной непочтительности в пользу искренней заботы. Мы с Вуком не были друзьями, но он был моим деловым партнером, и он рискнул ради меня. К тому же он попал в пожар из-за меня, так что я чувствовал частичную ответственность за то, что ему пришлось пережить за последние несколько недель.
Он кивнул. Я воспринял это как знак того, что у него все в порядке.
— А что с Уиллоу? — спросила я. Он снова вздернул подбородок.
— Точно. — Я и забыл, как трудно вести разговор с человеком, который отказывается говорить. Он, похоже, не был склонен высказывать какие-либо дальнейшие мысли, поэтому я вкратце рассказал ему о своих пересмотренных планах относительно клуба и о вечеринке по случаю открытия. Было странно говорить о делах, когда мы чуть не умерли, когда виделись в последний раз, но Вук не был похож на человека, которому нравится обсуждать эмоции или прошлые травмы (да и вообще что-либо обсуждать).
Он издал звук одобрения, когда я закончил, и что-то написал на листе бумаги.
Кто в списке гостей на открытие?
Интересно. Из всего, что я сказал, именно на этой части я меньше всего ожидал, что он сосредоточится.
— Я заканчиваю работу над приглашениями на этой неделе, — сказал я. — Как только закончу, пришлю тебе полный список.
Я не был уверен в том, что смогу организовать клуб к своему дню рождения, но я был уверен в своей способности устроить потрясающую вечеринку. Даже если люди будут сомневаться в моей деловой хватке, они придут посмотреть, получится у меня или это будет полный провал, и при этом чертовски хорошо проведут время.
— Если хочешь, чтобы я кого-то пригласил, просто дай мне знать, — добавил я.
Я спросил из вежливости. Вук не ходил на свидания, не имел близкого круга общения и не заботился о публичных выступлениях, поэтому я не ожидал, что у него есть кто-то на примете.
Однако он доказал, что я ошибался, когда написал что-то еще на свежем листе бумаги.
В нем было только одно слово, а точнее, одно имя.
Аяна.
Та самая Аяна, которая только что обручилась.
Я перевел взгляд на Вука. Он не предложил объяснения имени, а я не стал спрашивать.
— Она уже есть в списке, но я еще раз проверю, — сказал я, перестроив свое выражение лица на нейтральное.