— Ты придурок, — а я продолжал целовать, лизать и сосать, двигаясь по всему ее телу.
Она подняла голову и указала на тумбочку.
— Презерватив, — сказала она. Может она и думала, что я придурок, засранец и мудак, но ничего не имела против моего члена. Я схватил презерватив и как можно быстрее раскатал его. Харпер поднялась, как только я принял горизонтальное положение на спине и решила меня оседлать.
— Я так не думаю, — сказал я, переворачивая ее на спину. — Я трахаю тебя. Ты меня не трахаешь. — Я широко раздвинул ее колени своей ногой и вошел в нее. Ее брови соединились вместе, когда она с трудом пыталась сдержать звуки удовольствия, я видел, готовые вот-вот вырваться на поверхность. Я вышел и вошел снова, желая, чтобы она освободила свои стоны.
— Если ты собираешься трахать меня, лучше тебе постараться, — произнесла она.
Слишком. Чертовски. Раздражающая.
Она и так знала, что это будет чертовски хорошо. Я схватил ее за ногу и приподнял, углубляясь, показывая ей, насколько может быть хорошо.
Она прикусила губу, все еще проглатывая свои стоны.
— Серьезно? Ты не собираешься сказать мне, насколько так хорошо? — спросил я, задыхаясь, толкаясь в нее, чувствуя ее пульсирующую киску. — Ты не собираешься мне сказать, что это лучшее, что у тебя когда-либо было? — Я продолжал врезаться в нее, вжав ее в кровать, стиснув челюсть.
— Пошел ты, — выплюнула она.
— Ты же знаешь, тебе очень нравится чувствовать мой член внутри, заставляющий тебя кончить. Ты не можешь им насытиться?
Глубокий стон, наконец-то вырвался из ее груди.
— Вот, видишь? Тебе нужно сдаться мне и понять, насколько хорошо я заставляю тебя чувствовать.
Она обхватила меня руками и ногами, приподнимая бедра мне навстречу в ритме толчков. Голова гудела, все тело вибрировало от головокружительного ощущения.
— Так. Чертовски. Хорошо.
Она с такой силой царапала мне спину своими ногтями, что я даже сбился с ритма. Когда я взглянул на нее, она улыбнулась. Я опустил ее руки, еще больше прижимая ее к матрасу, и начал снова двигаться в определенном ритме.
— Следите за своими манерами, мисс Джейн. Если вы будите так себя вести, я не позволю вам кончить.
Она вопросительно приподняла бровь.
— Как будто ты можешь меня остановить.
Она даже не представляла, о чем говорила.
Я остановился.
— Хочешь проверить эту теорию? — Она стала извиваться, потянувшись к моему члену. — Да, думаю хочешь проверить.
— Ты высокомерный ублюдок, — выплюнула она и отвернула голову на бок.
— Мне казалось, что ты хотела сказать: «Спасибо, что трахнул меня». — Я опять толкнулся внутрь, двигаясь в два раза быстрее. Возможно, я поддразнивал ее, но, на самом деле, я хотел закричать о том, насколько она идеальна, и как хорошо я себя чувствую в ней. Все эти месяцы, когда я пытался держать дистанцию, пытаясь вытеснить ее из своих мыслей, были пустой тратой времени. Харпер Джейн была такой же сексуальной, страстной и жадной до секса, как я себе и представлял.
Ее дыхание изменилось, став более прерывистым, и ее всхлипы и стоны стали громче, она перестала их сдерживать.
— Ты прекрасна. И сексуальна и..., — я остановился на секунду, мне необходимо быть более концентрированным, чтобы не кончить первым. — И ты сводишь меня с ума на работе. — Я снова глубоко толкнулся в нее. — Потому что мне хочется согнуть тебя на столе и вонзить свой член. Так же. Как. Сейчас.
Она закричала, кончая, сжав мышцы влагалища вокруг моего члена, доя его, владея им. Я не смог устоять перед ней и достиг оргазма, выкрикивая ее имя.
Я рухнул на нее, наслаждаясь ощущением своей разгоряченной кожи на ней.
Перекатившись на спину, я обхватил ее руками.
— Ты ожидаешь поздравлений? — спросила она, и я усмехнулся.
— Перестань раздражать, хотя бы пять секунд и иди сюда, — сказал я. Она придвинулась на несколько дюймов и прижалась ко мне. — Такая раздражающая. — Я поцеловал ее в макушку.
Через несколько минут она приподнялась на локте.
— Ты, действительно, мечтал трахнуть меня на своем рабочем столе?
Я застонал.
— Ты не должна задавать мне вопросы о том, что я говорил, когда трахался.
— Почему? — спросила она. — Это какое-то правило, о котором я не знаю?
— Да, это правило. Первое правило — грязные разговоры, которые ты не обсуждаешь после того, как кончила, потому что все это говорится в запале.