Первое заседание прошло не совсем, как хотелось бы.
Но было легче перестать все время сосредотачиваться на ее шее, ногах и заднице. И мой член перестал дергался от мысли, как ее руки могут упираться в мою стеклянную дверь кабинета, пока я буду ее трахать сзади. Скоро я больше не буду беспокоиться, глядя как она хмуриться, и не будут себе говорить, что я хочу убрать это выражение с ее лица, решив все ее проблемы. Сейчас мы занимались исключительно бизнесом и в данной ситуации это сработало. Сработает и дальше.
Начало подготовки к встрече с «ДжейДи Стэнли», возможность сыграть на одном поле, воодушевили меня своей конкурентностью, а вечер с дочкой и сестрой все опять вернул на круги своя.
— Ты не можешь запретить мне наносить макияж, — заскулила Аманда, поворачиваясь вокруг на высоком стуле перед столешницей. Скарлетт привезла Аманду в город, чтобы мы втроем смогли в субботу отправиться за платьем Аманды. Надеюсь, это будет последний поход по магазинам, касающийся танцев, и Скарлетт поддержит меня по поводу покупки соответствующего наряда возрасту моей дочери.
— Уверена, что он не говорил тебе — «никакого макияжа», — сказала Скарлетт.
Я проигнорировал их обеих, продолжая помешивать соус для спагетти. Манхэттенская квартира была для меня чем-то вроде убежища на протяжении многих лет, здесь все было сделано так, как я хотел. Мой дом в Коннектикуте всегда был заполнен моими родителями, родителями Пандоры, моими сестрами и различными друзьями Аманды. Я не жаловался. Мне нравилось, и я любил эту сторону своей жизни, но она была слишком сладкой, и поэтому каждую неделю я сбегал и возвращался в свою тихую, современную нью-йоркскую квартиру, где мог непрерывно смотреть спортивный канал и трахать женщин, которые дрейфовали по моей жизни.
— Ты же говорил, что я не должна увлекаться косметикой, папа?
— Конечно, так и есть. — Снова ответила Скарлетт, и я воспользовался этой возможностью, чтобы промолчать. Чем меньше я скажу, тем меньше шансов, что мы поссоримся в очередной раз.
Я любил свою дочь и сестру, и места для них вполне хватало здесь, на Манхэттене. Но их присутствие означало, что у меня не было никакого личного пространства после трудового дня. Границы моих разделенных миров размывались, становились мягкими и пушистыми.
Все менялось.
— Я поговорю с твоей матерью, — сказал я, хватая орегано со стойки.
— Мы же не будем есть макароны, не так ли? — спросила Скарлетт.
— Ты только что видела, как я делал соус для них.
— Я не видела, я разговаривала. Ты же знаешь, я сейчас не ем ничего мучного.
Я прикрыл глаза и глубоко вздохнул, потом опять посмотрел на Скарлетт.
— С чего я должен был знать, что ты не ешь ничего мучного?
— Потому что я не переставая говорила об этом весь прошедший месяц.
— Послушай, папа. Ты же знал, что она не ест мучное, — сказала Аманда.
Почему женщины в моей семье заставляют меня чувствовать себя таким безнадежным идиотом? На работе меня уважают, некоторые даже восхищаются. В семье я всего лишь обычный парень, забывший, что моя сестра не ест мучное.
Господи.
— Не хочешь не ешь, — огрызнулся я. — У меня есть мороженое в морозилке.
Скарлетт закатила глаза точно так же как всегда делала Аманда.
— Мне не пять лет. Я не могу поужинать мороженым.
— Хорошо. Тогда ты будешь есть спагетти, — ответил я.
Скарлетт спрыгнула со стула.
— Мы пойдем ужинать, — заявила она.
— Ты только что видела, как я делаю соус для спагетти.
Она пожала плечами.
— Поставь его в холодильник. Давай, Аманда. Надевай туфли. Мы пойдем в то место на углу. Мне понравился там морской окунь.
Невероятно.
В офисе, если бы я крикнул «прыгай» послышалась бы какофония голосов, интересующихся как высоко нужно прыгнуть. Дома на меня только закатывали глаза и пожимали плечами, и вообще никто не слушал.
Но, как я уже понял за всю свою жизнь — некоторые битвы даже не стоит начинать, потому что ты их никогда не выиграешь. Я выключил плиту и схватил бумажник, ключи и последовал за ними к лифтам.
Аманда вложила свою руку в мою, и я тут же почувствовал себя лучше. Ей было четырнадцать, но иногда она вела себя на все двадцать семь, но время от времени она все же была моей довольной и счастливой дочерью.
Мы вошли в лифт.
— Завтра мы сможем пойти в тот магазин, в котором мы были в прошлый раз? — поинтересовалась Аманда.