Макс появился в дверном проеме.
— Харпер, — сказал он, возясь с воротником на своем пиджаке. Мне хотелось сделать к нему шаг и поправить его пиджак. Он хорошо выглядел. Он всегда выглядел хорошо.
— Ты готов? — спросила я.
Он всего лишь кивнул, и мы направились к лифтам.
— Удачи, — крикнула нам вслед Донна.
Мы молча стояли, дожидаясь лифта, в окружении сотрудников King & Associates.
Мне следовало, конечно, поблагодарить его за туфли. Он, наверное, предполагал, что я неблагодарная, но это не так. Подарок застал меня врасплох и вызвал воспоминания о всех дорогих и экстравагантных подарках, которые мне в детстве отправлял отец, пытаясь таким образом загладить свою вину. Вину за то, что он забыл про мой день рождения и так и не появился, хотя обещал, что обязательно придет.
Возможно, разворачивая прекрасные туфли Джимми Чу, у меня изменилось мнение по поводу этого, пока я вспоминала и мне пришло в голову, что Макс даже не понял, что выбрал не то время. Подарок с его стороны был благодарностью, а не взяткой. Он, наверное, не понимал, что со стороны выглядело так, будто он пытался манипулировать мной с помощью подарков и приманок. Сделав такой вывод, я поняла его немного странное поведение в субботу. Я поняла, что по какой-то причине он чувствовал себя со мной неловко. Хотя это явно не остановило его попыток соблазнить или трахнуть меня, как будто это была его потребность. Но помимо соблазнения и секса, он был не уверен стоит ли это делать.
Когда мы с Максом сели в такси, которое повезло нас в Верхний Манхеттен, мы заговорили почти одновременно.
— Я хотела извиниться, — сказала я.
— Спасибо, что поехала со мной, — произнес он.
Мы повернулись друг к другу, и у него появилась небольшая улыбка.
— Туфли просто прекрасные, — сказала я.
Он отвернулся.
— Это было неуместно. Я не должен был. — Он провел пальцами по волосам, я обратила внимание на его длинные пальцы, вспомнив ощущения, когда они ласкали мое тело.
— Они очень красивые, спасибо, что купил.
— Похоже, тебе понравились те, которые я приобрел Аманде в субботу.
Я ухмыльнулась. У моих был выше каблук, они были более блестящие, сексуальные, нежели он купил своей дочери.
— И ты потратила на нас слишком много своего личного времени. В выходной…
— Ерунда. — Я согласилась пойти за покупками с Амандой, потому что была уверена, что он папа — выходного дня, совершенно не заинтересованный в своей дочери, поэтому я попыталась спасти, таким образом, его дочь от его апатии к ней. Я оказалась настольно неправа. Он явно любил Аманду, а она его. У Короля Уолл-Стрит имелась еще одна тайная личность в Коннектикуте, когда он выступал как отец-одиночка, любящий свою семью.
У нас все началось с того, что мы ругались, целовались, трахались, и я знала его только как целеустремленного, сделавшего потрясающую карьеру, безжалостного, высокомерного эгоиста. Но сейчас его жизнь вне работы предстала его в моих глазах еще более привлекательным. Я поняла, что мне нужно приложить усилия, чтобы не поддаться его очарованию.
— И спасибо, что пошла сегодня. Я подумал, что ты не присоединишься ко мне, — ответил он.
Я с восхищением подумала, что он не попытался на меня давить, не попросил снова пойти с ним на ланч. Собственно, ему это было и не нужно. Я хотела присутствовать на ланче.
— Я же говорила тебе. Я этого хочу также, как и ты. Просто у меня другие причины.
— Ты никогда не ладила со своим отцом Чарльзом Джейн?
Я вздохнула. Мне не хотелось говорить об этом. Не сейчас. Вообще никогда либо.
Я пожала плечами, и он перестал спрашивать. Мы просто сидели, окна были опущены, и шум Нью-Йорка перекрывал молчание между нами. Было несколько неловко. Я была уверена, если бы мы не трахались, я бы попыталась завести вежливый разговор, может даже старалась бы произвести на него впечатление. Но сейчас все это казалось излишним. Даже смешным.
Ресторан гудел разговорами, я проскользнула в красное бархатное кресло. Мы прибыли первыми, что показалось облегчением. У меня появилось время, чтобы внутренне приготовиться. Я не был в «Ла Гренуй» уже много лет, с тех самых пор, когда в последний раз видела своего отца. Но это место совсем не изменилось.
— Здесь очень… — Макс оглядел ресторан, нахмурив лоб и поджав губы. Я была уверена, что Макс предпочитал Four Seasons, ценивший и предпочитавший все более современное и воздушное. Декор ресторана «Ла Гренуй» был старомодным. Обои золотые с кремовым, хрустальные люстры разливали желтый свет, спускавшийся как тяжелое одеяло. Остальная часть Нью-Йорка предпочитала Америку двадцать первого века, а мы сидели здесь, притворяясь, что находимся во Франции девятнадцатого века.