Я надеялся, что время опустит завесу над «крагдаррским казусом», но произошло совершенно обратное – интерес общественности и прессы, и без того высокий из-за строительства стеллаграфа, был раздут до настоящего шквала сообщениями о фотографиях фейри, сделанных членом той же семьи. Нет; увы, в моем распоряжении остался лишь один образ действий, и как бы ни был он мне противен, пришлось тем не менее его осуществить: я был вынужден отказаться от всякого участия и каких бы то ни было связей с «Проектом Фарос».
Искренне надеюсь, мой дорогой доктор Десмонд, что даже на столь поздней стадии вы изыщете средства (увы, мне неведомо, каким конкретным способом) для завершения проекта. Конечно, в случае успеха это принесет Крагдарре более продолжительную славу, чем целый легион фейри.
Вновь искренне сожалею о ситуации, вынудившей меня пойти на подобный шаг. Если бы все могло быть иначе.
С уважением,
Морис Клэрноррис
Контора «Блессингтон и Уэйр»
коммерческие банковские услуги
Меррион-роуд, 119. Дублин
Уважаемый доктор Десмонд,
мы получили от вас письмо с просьбой о выдаче для завершения вашего проекта закладной на сумму 22 000 фунтов стерлингов под залог вашей собственности, Крагдарра-хауса.
Рады сообщить, что заявка удовлетворена: оговорена встреча между нашими представителями в Слайго, конторой «Муни, Тэлбот и О’Брайен, морское финансирование», и их поверенными, а также вами и вашими поверенными для официального оформления соглашения. Пожалуйста, позвоните нам, чтобы подтвердить дату и детали сделки: наш номер Дублин-3617.
В «Блессингтон и Уэйр» рады, что смогли помочь в завершении важного труда. Ждем вестей от вас в ближайшем будущем.
Искренне ваши,
Кай Э. Блессингтон
Уильям Уэйр (младший)
Личный дневник доктора Эдварда Гаррета Десмонда, 4 августа 1913 года
Пьянящее ощущение, то самое, похожее на вкус прекрасного старого кларета, которое возникает, когда на самом краю пропасти поворачиваешь навстречу триумфу! Не стыдно признаться, что я впал в отчаяние, получив известие о выходе из проекта лорда Фицджеральда по надуманным мотивам. Громогласные заявления, включающие слова вроде «предательство» и «измена», боролись во мне с более благородными чувствами, подобающими члену сословия пэров, а в моей голове безостановочно крутилась мысль: «Это конец, Десмонд, – все превращается в пыль и золу».
Но теперь, после оформления закладной (благословенна муза, вдохновлявшая меня в наимрачнейшие часы) и расчета с самыми нетерпеливыми кредиторами, все изменилось. Как будто после долгой и унылой зимы наступила особенно прекрасная весна. Поразительно, как радикальны перемены от внесения нескольких фунтов стерлингов на счет в Первом фермерском банке Слайго! Работа возобновилась – сегодня на верфи была завершена последняя из 176 понтонных секций. Центральный крест уже монтируется в заливе Слайго. Поскольку моряк из меня никудышный, я наблюдал за происходящим с помощью телескопа с крыши старого офиса судоходной компании «Поллексфен», и весьма нескромная гордость овладела мною при виде единственного объекта, который – теоретически – можно заметить из космических глубин, в отличие от прочих результатов трудов человеческих. В дополнение к сборке понтонов был зафрахтован небольшой паровой буксир для прокладки электрического кабеля. Немыслимо великая (обычно я избегаю гиперболизировать, но на этот раз такой подбор слов кажется оправданным) задача, похоже, будет выполнена в срок, несмотря на апперкот, который нокаутировал бы человека, обладающего меньшей убежденностью, меньшим рвением, меньшей фанатичной решимостью, чем я. Мистер Майкл Барри ежедневно общается со мной по поводу подключения стеллаграфа к окружной электросети. Я получил ответы от значительного числа членов астрономического сообщества, как из Ирландии, так и из-за пределов наших берегов (хотя позволю небольшому разочарованию омрачить общую радость, ведь из приглашенных менее трети потрудились ответить положительно или отрицательно). Газетчики, чей интерес уже подогрет так называемым крагдаррским казусом, жаждут получить любую мелочь, достойную освещения в прессе, и я совершаю ежедневные поездки в Слайго, чтобы отчитываться о ходе работ перед скопищем писак и щелкоперов.