– Подойди, Вэнс! – закричал мистер Уайльд.
Тень поднялась и, пресмыкаясь, двинулась к нам. Я никогда не забуду лица, которое разглядел в дневном свете.
– Вэнс, это мистер Кастейн, – сказал мистер Уайльд.
Не успел он договорить, как человек бросился на пол перед столом, крича и задыхаясь:
– О боже! О боже мой! Помогите мне! Простите меня! О мистер Кастейн, держите этого человека подальше. Вы не можете, не можете этого желать! Вы – другой, спасите меня! Я сломлен… был в лечебнице и теперь… когда все стало налаживаться… когда я забыл Короля… Короля в Желтом… но я снова схожу с ума… схожу с ума…
Его голос оборвался приглушенным хрипом, ибо мистер Уайльд прыгнул ему на спину, обхватив горло бедняги правой рукой. Когда Вэнс сполз на пол бесформенной кучей, реставратор вновь проворно вскарабкался в свое кресло и, растирая изувеченные уши костяшками пальцев, повернулся ко мне и попросил передать гроссбух. Я снял книгу с полки, и он открыл ее. Мгновенно пролистав исписанные каллиграфическим почерком страницы, мистер Уайльд самодовольно кашлянул и указал на нужное имя.
– Вэнс, – громко читал он, – Осгуд Освальд Вэнс.
Услышав это, человек на полу поднял голову и повернул к реставратору подергивающееся лицо. Его глаза налились кровью, губы распухли.
– Заходил двадцать восьмого апреля, – продолжал мистер Уайльд. – Профессия – кассир в Национальном Сифортском банке, отбывал срок за подделку денег в тюрьме Синг-Синг, откуда переведен в лечебницу для душевнобольных преступников. Амнистирован губернатором Нью-Йорка и освобожден из лечебницы девятнадцатого января тысяча девятьсот восемнадцатого года. Репутация испорчена в Шипсхед-Бэй. Ходят слухи, что он живет не по средствам. Репутация должна быть восстановлена немедленно. Гонорар тысяча пятьсот долларов. Заметка: растратил примерно тридцать тысяч долларов с двадцатого марта тысяча девятьсот девятнадцатого года, прекрасная семья и, благодаря влиянию дяди безоблачное настоящее. Отец – президент Сифортского банка.
Я взглянул на простертого на полу человека.
– Поднимайся, Вэнс, – мягко проговорил мистер Уайльд, и тот встал словно сомнамбула. – Он сделает, как мы скажем, – заметил реставратор и, открыв рукопись, прочел всю историю Императорской династии Америки.
Затем ласковым шепотом повторил самое главное застывшему перед ним бедняге: его глаза были совершенно пусты, и я вообразил, будто он окончательно помешался, о чем и сказал мистеру Уайльду, услышав в ответ, что это уже не важно. Чрезвычайно терпеливо мы объясняли Вэнсу, в чем состоит его вклад в общее дело, и некоторое время спустя он, кажется, понял. Мистер Уайльд рассуждал о рукописи, обращаясь к ряду трудов по геральдике, чтобы подтвердить результаты своих исследований. Он упомянул возникновение династии в Каркозе, озера, соединившие Хастур, Альдебаран и тайну Гиад. Говорил о Кассильде и Камилле и коснулся туманных бездн Демхе и вод озера Хали.
– Лохмотья Короля, лентами реющие на ветру, должны скрывать Ихтилл вечно, – прошептал он, но я не был уверен, что Вэнс услышал его.
Шаг за шагом реставратор вел его разветвлениями геральдического древа императорской семьи к Уоту и Талю, от Наотальбы и Призрака Правды к Альдону и затем, отбросив рукопись и заметки, начал дивную историю о Последнем Короле. В сильном волнении, во власти неведомых чар я наблюдал за ним. Он вскинул голову, его длинные руки распахнулись в жесте, исполненном величия и силы, в глубине глаз будто вспыхнули два изумруда. Вэнс ошеломленно внимал. Когда же мистер Уайльд закончил рассказ и, указав на меня, выкрикнул: «Вот – кузен Короля!», я почувствовал головокружение от восторга.
Прилагая нечеловеческие усилия, дабы оставаться спокойным, я объяснял Вэнсу, почему я один достоин короны, а моему кузену суждено отправиться в изгнание или умереть. Я удостоверился, что он понял: Луис никогда не должен жениться, даже отказавшись от престола, тем более на дочери маркиза Эйвоншира. Это стало бы катастрофой для Англии. Я показал ему список из тысячи имен, подготовленный мистером Уайльдом. Каждый человек в списке получил Желтый Знак, которым не смеет пренебречь ни одна живая душа. Город, штат, весь мир были готовы восстать, трепеща перед Бледной Маской.
Время пришло, люди должны узнать сына Хастура, а земля – склониться пред черными звездами, висящими в небе над Каркозой.
Вэнс облокотился на стол, сжав голову руками. Мистер Уайльд набрасывал что-то огрызком карандаша на краешке вчерашней «Геральд». Это был план комнат Хауберка. Потом он написал приказ и приложил к бумаге печать. Трясясь от волнения, как эпилептик, я поставил имя и титул – «ХилдредRex»[2] под первым изъявлением своей королевской воли. Мистер Уайльд проворно спустился на пол и, отперев шкаф, достал с первой полки большую квадратную коробку, положил ее на стол и открыл. Новый нож покоился в оберточной бумаге, я взял его и протянул Вэнсу вместе с приказом и планом комнат Хауберка. Потом мистер Уайльд разрешил ему уйти, и он поплелся, волоча ноги, будто пьяница из трущоб.