– Я тоже, – спокойно перебил я.
Луи смутился на мгновение, но скоро пришел в себя и сердечно захлопал меня по плечу.
– Но ведь ты полностью выздоровел, – начал он.
Я снова его прервал.
– Наверное, ты имел в виду, что я никогда не был невменяемым, а был просто принят за душевнобольного.
– Конечно, я это и имел в виду, – замялся он.
Мне не понравился его принужденный смех, но я оживленно кивнул в ответ и спросил, куда он идет. Луи посматривал на своих однополчан, которые уже почти дошли до Бродвея.
– Мы собирались выпить по коктейлю «Брансуик», но, сказать по правде, я искал предлога, чтобы вместо этого сходить к Хауберку. Пойдем, я использую тебя как предлог, чтобы улизнуть.
Старика Хауберка мы нашли у дверей лавки. Он переоделся в чистый костюм и втягивал носом весенний воздух.
– Мы только что решили прогуляться с Констанс перед ужином, – отвечал он на нескончаемый поток вопросов Луи. – Собирались пройтись по парку вдоль Норт-Ривер[8].
В этот момент появилась Констанс. Она побледнела и тут же вспыхнула, когда Луи склонился над ее маленькими пальчиками в перчатках. Я попытался извиниться, сославшись, что у меня назначена встреча в пригороде, но Луи и Констанс не слушали моих отговорок, рассчитывая, что я отвлеку на себя старого Хауберка. Поскольку это было то же самое, что не спускать глаз с Луи, я согласился и, когда они окликнули извозчика на Спринг-стрит, вошел в экипаж вслед за ними и сел рядом с оружейником.
Красивейшую линию парков и набережных с видом на гавань Норт-Ривер начали благоустраивать в 1910 году и закончили осенью 1917 года, она стала одной из самых популярных в Нью-Йорке. Тянулась она до 190-й улицы вдоль реки, оттуда открывался прекрасный вид на залив Джерси и дальше на взгорье. Тут и там среди деревьев были разбросаны ресторанчики и кафе, дважды в неделю на эстрадах играли оркестры военного гарнизона.
Мы уселись на залитой солнцем скамейке у подножия конной статуи генерала Шеридана[9]. Констанс раскрыла зонт, чтобы защитить глаза, и они с Луи зашептали о чем-то, слова было невозможно уловить. Старый Хауберк, опираясь на свою трость из слоновой кости, закурил дорогую сигару, он предложил и мне, но я отказался с безмятежной улыбкой. Солнце склонилось над деревьями Статен-айленда, воды залива окрасились золотистыми тонами, отражая нагретые паруса кораблей в гавани.
Бриги, шхуны, яхты, неуклюжие паромы с толпами людей на палубах. К железнодорожному терминалу подходили поезда с коричневыми, синими, белыми вагонами, слышались пароходные гудки, мимо проплывали каботажные суда, шаланды, – и повсюду воду залива взбалтывали наглые маленькие буксиры, деловито свистя и выбрасывая в воздух клубы ядовитого дыма, – великое множество железных механизмов перемешивали океанскую воду с солечным светом повсюду, насколько хватало глаз.
Неподвижные белые корабли военно-морского флота, стоящие на рейде в середине залива, составляли контраст с суетой гражданских судов.
Веселый смех Констанс пробудил меня от задумчивости.
– На что это вы уставились? – спросила она.
– Так, ни на что… Корабли, – улыбнулся я.
Луи принялся рассказывать нам, что это за суда, по порядку указывая на каждый корабль, стоящий на рейде у острова Говернорс.
– Вот этот, похожий на веретено, называется торпедным катером, – объяснил он. – А вот эти четыре судна, что стоят рядом, – это «Тарпон», «Фэлкон», «Си Фокс» и «Октопус». За ними канонерки «Пристон», «Шамплейн», «Стил Вотер» и «Эри». Потом идут крейсера «Фарагут» и «Лос-Анджелос», а дальше боевые корабли «Калифорния», «Дакота» и «Вашингтон». Последний – флагманский корабль. Вон те два железных корыта, которые стоят на якоре у Замка Уильямса, – это башенные мониторы «Террибл» и «Магнифисент», а за ними – таран «Оцеола».
Констанс слушала Луи с глубоким одобрением.
– Для солдата ты слишком много знаешь, – сказала она, и мы все присоединились к последовавшему за этим смеху.
Вскоре Луи, кивнув нам, поднялся и предложил руку Констанс. Они двинулись вдоль набережной. Хауберк проводил их взглядом, а затем повернулся ко мне.
– Мистер Уайльд был прав, – сказал он. – Я нашел недостающие щитки и набедренник от «Эмблемы принца» в гнусном старом притоне на Пелл-стрит.
– Дом 998? – усмехнулся я.
– Да.
– Мистер Уайльд – весьма проницательный человек, – заметил я.
– Я хочу отплатить ему за это невероятное открытие, – продолжал Хауберк. – И хочу обнародовать его участие в этом деле.
9
Филипп Шеридан (1831–1888) – американский военачальник, один из лучших командиров армии Северян во время гражданской войны в США. Конная статуя генерала Шеридана и ныне выставлена неподалеку от площади Шеридана (Вест-Виллидж, Нью-Йорк) в парке Кристофер-Стрит.