— Да.
Ведьма приподняла бровь.
— И ты веришь, что твой народ сделает мудрый выбор, не так ли?
Роман глубоко вздохнул, задумался.
— Я должен, — тихо ответил он. — Считаю, что по большей части Потомки хорошие.
— А что ты будешь делать, когда этим воспользуется негодяй? Или когда кто-то обратит того, с кем ему не суждено быть?
— Мне придется разбираться с каждым случаем индивидуально, — заявил Роман. Он много думал об этом, и в конце концов, было бы нечестно просить свой народ существовать вечность без пары, когда сам сделал прямо противоположное. Будут последствия. Но он разберется с ними.
Слева от них послышался тихий шорох. Роман улыбнулся, повернулся лицом к дорожке, ведущей в сад особняка. Почувствовал ее приближение. Словно в его крови вспыхнул пожар. А все существо охватило неописуемые эмоции. Роман ощущал себя цельным рядом с ней. Завершенным. Поразительно, но в течение трех тысяч лет он даже понятия не имел, что сломлен.
Эви появилась из-за угла, как во сне, одетая в белый сарафан, длинные густые распущенные волосы блестели на солнце. И для него замедлился мир, каждая секунда обращалась в года, Роман запоминал каждую деталь.
— Моя королева, — беспомощно пробормотал он, ошеломленный тем, насколько сильно ныло и бешено колотилось его сердце.
От ее улыбки у Романа перехватило дыхание.
— Мой король, — произнесла она, и ее прекрасный голос, словно колыбельная, отозвался в его голове и теле.
Роман наблюдал, как она приближается. Каждый шаг — воплощение грации и совершенства. И тут он осознал кое-что еще. Роман никогда к этому не привыкнет. Ни через три месяца, ни через триста лет.
Ни через три тысячи лет.
С каждым днем он любил ее все больше. И если судить по ответной улыбке, Эвелин Ди Энджело чувствовала тоже самое.
* * * * *
Когда Охотник вошел, Рамзес обернулся лицом к двери. Молодой человек слегка поклонился и произнес:
— Милорд, к вам пришла молодая женщина.
Рамзес прищурился.
— О?
Охотник кивнул.
— Она каким-то образом сама нашла штаб, милорд. Мы понятия не имеет как, но она точно знает, кто мы. Утверждает, что у нее есть информация, которая приведет нас к королю вампиров.
Рамзес моргнул. Затем выпрямился.
— Проводи ее, — приказал тихо.
Охотник вышел из комнаты, оставив Рамзеса одного. Он взглянул на телефон, который сжимал в руке. Просматривал фото Даннаи Кейдж и ее мужа, Лукаса. Чертова оборотня.
Это дало Рамзесу пищу для размышлений.
Снова поднял взгляд, выключил телефон, сунул его в карман, когда цокот каблучков приблизился к его двери.
— Милорд Рамзес, — сказала женщина, заполняя собой дверной проем. Она скрестила руки на полной груди, прислонилась к дверному косяку. Блуждала по его телу с явным интересом… и возбуждением.
Рамзес сразу понял, что она не человек. Красивая, высокая, гибкая, ее тело излучало слишком чувственные вибрации. Темно-синие глаза светились неестественным блеском.
Он выжидал.
— Я пришла с дарами, — произнесла она. Оторвалась от дверного косяка и скрестила руки на груди. Махнула рукой, и на круглом металлическом столике рядом с Рамзесом появился компакт-диск в прозрачном футляре.
Рамзес взглянул на него. Женщина либо ведьма, либо колдунья, либо вампир. Он сузил круг поиска.
— Что это? — спросил он, всегда готовый сразу перейти к делу.
— Король вампиров взял королеву, — произнесла она, и нечто неприятное промелькнуло в ее прекрасных фарфоровых чертах. — Это поможет тебе найти их обоих.
Рамзес некоторое время внимательно ее рассматривал. Уловил во взгляде ревность так же легко, как следы на снегу.
— Зачем это тебе? — спросил он, уже зная ответ.
— Новая королева забрала то, что по праву принадлежит мне, — просто заявила она. — Нечто очень дорогое для меня.
Губы Рамзеса дрогнули в угрожающей улыбке.
— Понятно.
Женщина прищурилась.
— Не тратьте впустую информацию, — произнесла она. — Это было нелегко достать. — Женщина повернулась, чтобы уйти, но прежде чем смогла исчезнуть, Рамзес собственной силой заставил ее остановиться.
Незнакомка замерла, резко вздохнула. Медленно повернулась, с менее уверенным, чем мгновение назад, выражением. Более не уверенная, с кем на самом деле имеет дело.
— Мне нужно твое имя, — сказал он. Не просто просьба. Явный приказ.
Женщина с трудом сглотнула застрявший в пересохшем горле комок. Но кивнула и произнесла: