Вампир вздрогнул, услышав нечто похожее на рычание. Рядом с ним оказался взрослый, рослый жеребец с сияющими голубыми глазами и нежным, синим отливом по темно-коричневой шкуре. Нульярд прижал уши к голове и, оскалив крепкие зубы, ринулся в атаку. Тристан отшатнулся, увернувшись от клацнувшей у самого носа челюсти. Следующий удар приняло на себя ни в чем неповинное дерево. Пока гнедой жеребец отфыркивался, пытаясь выплюнуть изо рта стружки коры, Тристан поспешно ретировался, так как громкие звуки возмущенного нульярда привлекли других его собратьев. Взрослые особи стали принимать более грозный и воинственный вид, готовясь отстаивать свою территорию. Тантарио не хотелось проверять, насколько опасны их зубы для Высшего вампира.
Последующие дни Тристан провел на даннаранской конюшне вместе с другими работниками, приручая семерку молодых полукровок, отобранных для клана. Уильям разбирался с бумагами и финансами, редко показываясь в поле зрения. Советника больше заботило, насколько обеднеет их казна после столь расточительной покупки дорогих лошадок.
Тристан стоял в центре небольшого круглого загона, сделанного из грубых корявых бревен. Лорд с улыбкой наблюдал за гарцующим вокруг него жеребцом. На фоне вечереющего неба серо-серебристая шкура коня словно излучала сияние. Этого молодого полукровку Тантарио назвал Мрамором - подходящее имя, учитывая то, что шкура коня отливала легким, перламутрово-розовым блеском. Тристану невольно вспомнился вожак табуна. Юноша подумал, что молодой Мрамор вполне мог оказаться потомком того горделивого красавца. В свои полтора года он выглядел уже почти полностью сформировавшимся, и только пушистые грива и хвост выдавали в нем жеребенка. От матери он унаследовал длинный, вытянутый корпус, а также четко выраженные белые яблоки на серебристой шерсти. Мрамор взбрыкивал на бегу, вскидывая в воздух тонкие длинные ноги, опускал аккуратную голову, увенчанную светло-бежевыми рожками, к земле. При этом жеребчик все время косил в сторону Тристана светло-голубым глазом.
Лорд Тантарио был счастлив. Блондину стало так легко и спокойно на душе, как никогда за всю его жизнь после обращения. Это слегка ошеломило Тристана. Но даже злиться на подобное проявление слабости не было желания. Ведь он видел в этих храбрых нульярдах, полных энергии, свое стремление к независимости и свободе.
Тантарио снова был рядом с табуном нульярдов. Лорд поражался их невероятной красоте и гармоничности. В последние дни блондин приходил к ним довольно часто, и необычные кони перестали обращать на него внимание, не считая его угрозой. Тристан в который раз пытался подобраться к вожаку табуна. Говорили, что пытаться приручить нульярда бесполезно. Они сами выбирают себе хозяев и служат им до конца дней своих. Но в силу своего упрямства Тантарио не оставлял попыток заинтересовать вожака.
Жеребцу присутствие двуногого жутко надоедало. Теперь, едва видя в поле зрения светловолосого юношу, конь со всех ног бросался прочь, прячась среди крупов других лошадей. Не то, чтобы он боялся, скорее наоборот – вожак вел себя так, словно Тристан был надоедливым слепнем, которого вроде и прибить жалко, но долго терпеть невозможно.
На этот раз Тантарио подобрался слишком близко к табуну, что не могло не вызвать возмущения со стороны кобыл-маток, переживающих за своих жеребят. Кормилицы начали нервно фыркать и коситься в сторону чужака, предупреждающе прижимая к затылку уши и копая копытами землю.
Тогда Тристан впервые увидел ее.
Это была старая кобыла, невысокая по меркам нульярдов. В ее длинной волнистой гриве удивительного черно-фиолетового цвета, спускавшейся роскошными прядями до самых ног, пряталось немало седых прядей. Серо-голубые, словно туманная дымка, глаза смотрели недовольно и подозрительно, хотя в них все же была некая толика любопытства. Кобыла перешла ему дорогу, загородив нервничающих молодых матерей, чьи жеребята путались под ногами, не понимая, почему атмосфера вокруг вдруг стала такой напряженной.
Тристан окинул кобылу удивленным взглядом. Еще ни один нульярд не захотел вступать с ним в тесный контакт, а тут протяни руку - и дотронешься до мощной лебединой шеи. В отличие от черно-фиолетовой гривы и хвоста, масть старой кобылы была тусклого, стального оттенка, слабо мерцающего серебром под солнечными лучами. Тантарио решил прикоснуться к лошади. Его пальцы ощутили нежный шелк серебристо-стальной шкуры. Молниеносная реакция - и по его локтю прошлись крепкие лошадиные зубы. Тристан отскочил назад и зашипел от боли, помахивая пострадавшей конечностью. Кобыла фыркнула, словно насмехаясь над глупым двуногим, но не двигалась с места.