– Потому что он не давал другим сунуться сюда.
– Именно.
– И теперь ты считаешь, что другие придут сюда, хотя здесь никто ничего не продает? Почему ты решил, что они все еще будут заинтересованы в этом?
Мистер Грэй указал на гудевший и мерцающий фонарь, когда они проезжали мимо здания суда. Над зданием мелькнули три тени, хотя в небе не было ничего, что могло бы их отбросить, и Мора это видела.
– Генриетта – одно из тех мест, которые выглядят сверхъестественно даже на расстоянии. Здесь постоянно будут вертеться люди, которые будут копаться в поисках причины или эффекта этой сверхъестественности.
– А это опасно для бравых парней, потому что эти люди в самом деле могут что-то найти? Кэйбсуотер?
Мистер Грэй снова склонил голову:
– Угу. И усадьба Линчей. И я не забываю свою роль во всем этом.
Мора тоже помнила.
– Ты не можешь повернуть все вспять.
– Не могу. Но…
Пауза, прозвучавшая именно в этот момент разговора, доказывала, что Серый выращивал себе новое сердце. Какая жалость, что семена упали на ту же выжженную почву, которая и уничтожила его сердце с самого начала. Как часто говаривала Калла, последствия бывают тяжелые.
– Что ты видишь в моем будущем? Я остаюсь здесь?
Когда она не ответила, он настойчиво переспросил:
– Я умру?
Она вытащила свою руку из его руки:
– Ты в самом деле хочешь знать?
– Simle þreora sum þinga gehwylce, ær his tid aga, to tweon weorþeð; adl oþþe yldo oþþe ecghete fægum fromweardum feorh oðþringeð, – он вздохнул, и этот вздох поведал Море намного больше о его психическом состоянии, чем англосаксонская поэзия без перевода. – Было проще отличить героя от негодяя, когда на кону лишь жизнь и смерть. Все, что между, усложняет задачу.
– Добро пожаловать в жизнь второй половины человечества, – парировала она. И с внезапной ясностью начертила в воздухе какой-то круглый знак. – У какой компании есть такой логотип?
– Дисней.
– Пфф.
– Тревон-Басс. Это недалеко отсюда.
– Рядом есть молочная ферма?
– Да, – ответил мистер Грэй. – Да, есть.
Он совершил безопасный, но незаконный разворот через встречную полосу. Несколько минут спустя они проехали блеклый бетонный монолит фабрики Тревон-Басс, затем свернули на проселочную дорогу и, наконец, на подъездную дорожку, отгороженную невысоким заборчиком. Мору переполняло ощущение правильности выбранного направления – будто тянешься за приятным воспоминанием и обнаруживаешь, что оно все еще там, где ты его оставил.
– Откуда ты знал, что здесь есть ферма? – спросила она.
– Я бывал тут раньше, – ответил мистер Грэй слегка зловещим тоном.
– Надеюсь, ты никого здесь не убил.
– Нет. Но я приставил здесь пистолет к голове кое-кого, совершенно в открытую.
На въезде на территорию их приветствовала едва заметная табличка с названием фермы. Дорога оканчивалась на засыпанной гравием площадке; фары их машины высветили амбар, чьими-то стараниями превращенный в стильный жилой дом.
– Здесь жили Гринмантлы, пока были в городе. А молочная ферма там, дальше, – уточнил мистер Грэй.
Мора уже открывала дверцу, собираясь выйти:
– Как думаешь, мы можем попасть внутрь?
– Я бы предложил очень краткий визит.
Боковая дверь была незаперта. Всеми своими органами чувств и сердцем Мора ощущала присутствие мистера Грэя у себя за спиной, когда они, напряженно оглядываясь, вошли в дом. Где-то поблизости мычали и фыркали коровы; по звуку казалось, что они куда крупнее, чем на самом деле.
Дом был погружен во тьму – сплошь тени, никаких углов. Мора закрыла глаза, привыкая к абсолютной темноте. Она не боялась ни темноты, ни того, что могло в ней скрываться. Страх не приличествовал ее профессии; а вот чувство правильности – еще как.
Она пыталась нащупать его.
Открыв глаза, она обошла какой-то темный предмет, вероятно, диван. В ней все громче заговорила уверенность, когда она обнаружила лестницу и стала подниматься по ней. Наверху оказалась кухня свободной планировки, слабо освещенная лилово-серым светом, проникавшим с улицы через гигантские новые окна, и сине-зеленым свечением электронных часов на панели микроволновки.
Находиться здесь было неприятно. Она не могла объяснить, что конкретно ей не нравится – само помещение или воспоминания мистера Грэя, накладывавшиеся на ее собственные. Она двинулась дальше.
Абсолютно черный коридор, без окон и света.
Это была больше чем тьма.
Когда Мора осторожно ступила в нее, тьма перестала быть тьмой и стала отсутствием света. Эти два состояния в некотором смысле похожи, но когда ты находишься в каком-то одном из них, различия уже не имеют значения.