– Пэрриш, – позвал Ронан. Адам не отреагировал. Его зрачки были нацелены в другой мир, будто крохотные камеры. – Пэрриш.
Одна рука Адама протянулась по направлению к ноге Ронана. Пальцы слегка шевельнулись в жесте, говорившем «не мешай мне» при абсолютной скудости движения.
Ронан скрестил руки на груди и стал ждать, рассматривая Адама. Его высокие скулы, его светлые брови, его прекрасные руки, залитые яростным светом фар. Он особенно хорошо запомнил форму рук Адама: его по-мальчишески неловко выпиравший большой палец; проступавшие под кожей дороги вен; крупные костяшки, подчеркивавшие длину пальцев. В своих мечтах Ронан прижимал эти пальцы к своим губам.
Его чувства к Адаму были подобны нефтяному разливу; он позволил им разлиться от края и до края, и теперь в этом океане не было ни одного проклятого места, которое не вспыхнуло бы огнем, урони он туда зажженную спичку.
Чейнсо, с любопытством раскрыв клюв, порхнула к разложенным на земле картам таро и нахохлилась, когда Ронан молча погрозил ей пальцем. Линч наклонился, чтобы рассмотреть карты. На одной – что-то в пламени, на другой – что-то с мечом. И Дьявол. Одно это слово вызвало в его памяти тысячу образов. Покрасневшая кожа, солнечные очки в белой оправе, перепуганные глаза его брата Мэтью в багажнике автомобиля. Ужас и стыд одновременно, достаточно сильные, чтобы захотелось проблеваться. Ронан с тревогой вспомнил свои недавние кошмары.
Пальцы Адама напряглись, а затем он сел на землю. Моргнул, и еще раз моргнул, слегка касаясь уголка глаза кончиком безымянного пальца. Этого, похоже, было недостаточно, поэтому он потер глаза обеими руками, пока они не начали слезиться. Наконец, он поднял голову, чтобы посмотреть на Ронана.
– Фары? Жестко, Пэрриш.
Ронан протянул руку; Адам принял ее. Ронан рывком поднял его на ноги, думая только о своей ладони, прижатой к его ладони, большой палец к большому пальцу, ощущении его запястья под пальцами – а затем Адам оказался лицом к лицу с ним, и Ронан отпустил его руку.
Океан пылал.
– Что за фигня у тебя с глазами? – спросил он Адама. Зрачки Пэрриша все еще были сужены.
– Я не сразу возвращаюсь, требуется какое-то время.
– Вот стремный ублюдок. А причем тут Дьявол?
Адам уставился на темные витражи церкви. Частично он все еще пребывал в царстве, увиденном им в свете фар.
– Я не могу понять, что он пытается мне сказать. Он словно держит меня на расстоянии вытянутой руки. Мне надо найти способ погрузиться глубже, но кто-то должен наблюдать за мной на случай, если я уйду слишком далеко от своего тела.
Естественно, в данном случае этот кто-то – Ронан.
– Что ты пытаешься выяснить?
Адам описал происшествие с глазом и рукой тем же ровным тоном, которым обычно отвечал в классе. Он позволил Ронану наклониться к нему ближе, чтобы тот сравнил оба его глаза – так близко, что Ронан ощутил его дыхание на своей щеке – а также дал ему рассмотреть свою ладонь. В последнем не было острой необходимости, и оба это знали, но Адам внимательно следил за Ронаном, пока тот легко проводил пальцами вдоль линий на ладони.
Это было похоже на пограничье между сновидением и спячкой. Идеальное сочетание – когда достаточно крепко заснул, чтобы видеть сны, но при этом достаточно бодрствуешь, чтобы по-прежнему помнить о своих желаниях.
Он понял, что Адам уже разгадал его чувства. Но он не знал, сможет ли сойти с острия ножа, по которому ходил все это время, и при этом не уничтожить все, что он имел.
Адам неотрывно смотрел в глаза Ронану, когда тот выпустил его руку:
– Я пытаюсь найти источник того, что нападает на Кэйбсуотер. Я могу лишь предположить, что это то же самое, что напало на то черное дерево.
– Я тоже об этом думал, – признал Ронан. Проведенный в Барнсе день был отмечен снами, от которых он поспешно заставил себя пробудиться.
– Правда? И поэтому ты выглядишь так, словно побывал в аду?
– Спасибо, Пэрриш. Мне тоже нравится твое лицо, – он кратко описал схожесть между заболевшим деревом и собственными распадавшимися снами, решив не упоминать свои душевные терзания по поводу содержания снов и старательно маскируя имеющийся у него куда более серьезный секрет большим количеством нецензурных слов. – Поэтому я больше не собираюсь засыпать.
Прежде чем Адам успел ответить, их внимание привлекло какое-то движение в небе. Меж темных деревьев, росших вдоль соседних улиц, порхало странное светлое нечто. Какое-то чудовище.