Они закрыли за собой дверь.
Что-то было не так.
Поскольку в доме было темно, Блу не сразу могла понять, что конкретно было не так, но она была абсолютно в этом уверена. Она застыла на месте, не в состоянии пошевелиться, пока не определит, что именно беспокоило ее. Наверное, подумалось ей, именно так чувствуют себя ясновидящие.
У нее дрожали руки.
Что же было не так? В доме вроде бы темнее, чем обычно, неяркий свет из кухни не мог развеять ночь. Возможно, было чуть прохладнее, чем обычно, но это могут быть просто нервы. Было тише, чем всегда, она не слышала ни бормотания телевизора, ни звяканья посуды, но это, возможно, потому, что уже поздно. Мигнула лампочка – нет, это просто свет фар с улицы отразился от стеклянного циферблата часов, стоявших на столике в коридоре. На часах было 6:21.
Она не могла пошевелиться.
Невероятно – вот так застыть на месте от ужаса и только ужаса, но она продолжала стоять. Она сказала себе, что ей уже доводилось ползать по таинственным пещерам, стоять под снопами искр, изрыгаемыми драконом из ночного кошмара, и находиться рядом с отчаявшимся бандитом с оружием, так что ее собственный дом, в котором явно не было никакой опасности, не должен так парализовать ее.
Но она не могла пошевелиться, и Гэнси тоже не двигался. Он рассеянно прижал левое ухо пальцем, глядя перед собой стекленеющими глазами. Блу уже видела у него такой взгляд совсем недавно – во время панической атаки в пещере.
На мгновение она допустила мысль, что они были последними людьми, оставшимися в живых в этом мире. Сейчас она зайдет в гостиную и найдет там лишь мертвые тела.
Прежде чем она сумела совладать с собой, из груди у нее вырвался короткий всхлип.
Будь благоразумной!
Рука Гэнси неуклюже скользнула в ее руку. Его ладонь была мокрой от пота, но она не придала этому значения – у нее тоже вспотели руки. Они оба были напуганы до полусмерти.
Прислушавшись, она поняла, что дом был вовсе не так молчалив. Под покровом тишины она различала какое-то потрескивание и гудение, как от электроники, работающей на разных частотах.
Гэнси бросил на нее быстрый взгляд. Она крепко, с благодарностью сжала его пальцы. А затем они одновременно разжали руки. Возможно, им понадобятся обе свободные руки, чтобы защищаться.
Шевелись, Блу.
Они начали осторожно продвигаться вперед, останавливаясь всякий раз, когда половицы под ногами начинали скрипеть. Оба боялись издать даже малейший звук, пока не станет ясно, что там, дальше.
Просто – страшно.
У подножия лестницы Блу опустила руку на поручень и прислушалась. Гудение, которое ей слышалось ранее, стало громче; звук диссонировал и жил своей жизнью. Жужжащая, бессловесная песня, протяжный жутковатый напев, постепенно переходивший от одной ноты к другой в странном подобии гаммы.
За спиной у них раздался стук, заставивший Гэнси вздрогнуть. Но Блу обрадовалась этому звуку, потому что он был ей знаком. Это был стук гигантских сабо ее кузины по неровному полу. Блу с облегчением повернулась и увидела Орлу, такую приятно знакомую в этих дурацких брюках-клеш. Взгляд Орлы был направлен куда-то поверх головы Блу.
– Орла, – выдохнула Блу, и кузина обратила взгляд к ней.
А затем она начала кричать.
Не соображая, что делает, Блу закрыла уши руками, как ребенок, и отшатнулась, едва не сбив Гэнси с ног. Орла прижала руки к груди и издала повторный высокий и резкий вопль. Блу никогда раньше не слышала таких звуков от своей кузины. Какая-то часть ее рванулась прочь, только бы не думать и не видеть – это не лицо Орлы, не ее крик, это не тело Блу, это не она наблюдает за этим, это все сон, это все ненастоящее.
Орла умолкла.
Но ее глаза… Она по-прежнему смотрела куда-то поверх Блу, в пустоту. Смотрела на что-то внутри себя. Ее плечи поднимались и опускались в страхе.
И, словно этого было мало, откуда-то из глубин дома по-прежнему доносился странный гул.
– Орла, – прошептал Гэнси. – Орла, ты слышишь меня?
Орла не ответила. Она смотрела в мир, который был невидим для Блу.
Блу не хотела говорить очевидное, но все равно сказала:
– Думаю, нам нужно узнать, что это за звук.
Гэнси мрачно кивнул. Оставив Орлу невидимо страдать, они стали пробираться вглубь дома. В конце коридора брезжил свет, обещавший безопасность и определенность. Но между ними и кухней лежала тьма, сочившаяся из дверей комнаты для гаданий. И хотя сердце Блу уверяло, что в комнате было абсолютно темно, глаза подсказывали, что на столе стояли три свечи. Три горящие свечи. Но это не имело значения. Они никак не влияли на темень.