– Да.
– Дай мне руку, – попросил Генри. Одной рукой он нащупал ладонь Гэнси в темноте. А другой положил в эту ладонь насекомое.
Глава 30
Гэнси не дышал.
Поначалу он решил, что это не может быть насекомое. Вполне возможно, что в темном и замкнутом пространстве у него просто разыгралось воображение. Но затем он ощутил, как насекомое шевельнулось у него на ладони. Знакомое движение. Тоненькие лапки, поддерживающие крупное тельце.
– Ричардмэн.
Гэнси не дышал.
Он не мог отдернуть руку: когда-то он уже играл в эту игру и не выиграл. Насекомое издало жуткий жужжащий звук, не улетая с его ладони. Гэнси давно уже перестал воспринимать такой звук как нечто обыденное. Это было оружие. Критическая ситуация, в которой тот, кто дернется первым, первым и погибнет.
– Дик.
Гэнси не дышал.
Вообще-то, вероятность быть ужаленным была ничтожно мала. «Ты только подумай, – сказал как-то Гэнси взволнованному другу семьи, когда они стояли на улице в окружении насекомых, мельтешивших в сумерках. – Когда тебя жалили последний раз?» Он не мог понять, почему Генри это сделал. Он не знал, что и думать. Должен ли он сейчас вспомнить все, что с ним уже произошло? Все хорошее и плохое? Если да, то его персональный проектор воспоминаний заклинило, и он показывал только этот момент.
– Гэнси, – произнес Генри. – Дыши.
Краем глаза Гэнси уже начинал видеть мерцающие огоньки. Он дышал, но едва-едва. Он не мог рискнуть и шевельнуться.
Генри тронул руку Гэнси, а затем накрыл его ладонь своей ладонью. Теперь насекомое оказалось в плену их сжатых пальцев и ладоней.
– Вот чему я научился, – сказал Генри. – Если ты не можешь совладать со страхом…
В любой страшной ситуации всегда наступал момент, когда ужас отступал и обращался в ничто. Но сегодня, в этой яме, с насекомым в руке и предсказанием, что вскоре он должен умереть, это ничто все никак не возникало.
– …значит, нужно дать ему волю и при этом быть счастливым, – закончил Генри. – Подумай о своей детке-подружке, Гэнси, и о том, как здорово мы вчера проводили время. Думай о том, чего ты боишься. Ты боишься веса этого создания, который подсказывает тебе, что это пчела? Разве это обязательно должно быть что-то, что тебя убьет? Нет. Это просто маленькое существо. Или вещь. Это может быть что угодно. Это могло бы быть нечто невероятно прекрасное.
Гэнси больше не мог задерживать дыхание; либо он потеряет сознание, либо сделает нормальный вдох. Он прерывисто выпустил из легких поток отработанного воздуха и вдохнул новый. Темень стала просто теменью; танцующие огоньки исчезли. Его сердце все еще гулко билось о грудную клетку, но пульс уже замедлялся.
– Ну вот, – сказал Генри удовлетворенно, как и в День ворона. – Ужасно видеть, как кто-то другой напуган, не правда ли?
– Что у меня в руке?
– Секрет. Я собираюсь доверить его тебе, – теперь голос Генри звучал слегка неуверенно. – Потому что я хочу, чтобы ты доверял мне. Но для того, чтобы ты мог доверять мне, раз уж мы станем друзьями, ты должен знать правду.
Генри сделал глубокий вдох и убрал руку с ладони Гэнси, открывая его взору пчелу невероятных размеров.
Гэнси едва успел отреагировать, как Генри снова коснулся его пальцев:
– Спокойно, мистер Гэнси. Посмотри внимательнее.
Успокоившись, Гэнси увидел, что это была вовсе не обычная пчела; это было очень красивое насекомое-робот. «Красивое», вероятно, было не лучшим эпитетом, но Гэнси не мог сразу придумать что-то более подходящее. Крылышки, усики и лапки были определенно сделаны из металла, с крошечными шарнирчиками и тонюсенькими проволочными перепонками, но тельце пчелы было окрашено в нежные оттенки, напоминавшие лепесток цветка. Пчела была неживой, но выглядела как живая. Он видел это даже в темноте, поскольку у пчелы было крошечное сердце, источавшее янтарное сияние.
Гэнси знал, что семья Генри занималась разработкой и продажей пчел-роботов, но он представлял их себе совсем иначе. Он был уверен, что видел фотографии таких пчел, и хоть они и выглядели как очень впечатляющий продукт нанотехнологий, они совершенно не походили на настоящих пчел. Они скорей напоминали маленькие вертолетики, а не живых насекомых. Но пчела Генри имела невероятно реалистичную конструкцию. Она так разительно напоминала сновиденные предметы Ронана, что Гэнси никак не мог отделаться от этой мысли, едва она пришла ему в голову.
Генри вытащил из кармана телефон. Легонько постучал по экрану, вызывая радужную заставку, столь же странную на вид, как и пчела.
– Робопчела связана с моим телефоном через это приложение. Оно реагирует на отпечаток пальца, так что я прижимаю палец сюда и говорю ей, что она должна найти – например, Робопчела, найди классную прическу! Вот, гляди, гляди!
Гэнси дернулся, когда пчела взлетела с его ладони с тем же жужжащим звуком, поднялась в воздух и присела ему на голову. Ощущать ее вес на своих волосах было еще хуже, чем держать ее в ладони.
– Ты не мог бы убрать ее? – сухо попросил он. – Мне очень неприятно.
Генри прижал палец к экрану, и пчела снова взлетела, на этот раз приземлившись ему на плечо.
– Но сейчас ты ничего ей не приказывал, – отметил Гэнси.
– Мне и не нужно говорить вслух. Она считывает мои мысли через отпечаток пальца, – Генри не отрывал взгляд от экрана, но Гэнси видел в свете телефона, что Ченг оценивал его реакцию. – Я мысленно приказываю ей, что делать, и – бзззз! – она отправляется выполнять, спасибо, спасибо, маленькая пчелка.
Генри вытянул руку, и пчела спустилась ему на ладонь. Свет погас. Генри засунул и пчелу, и телефон обратно в карман. Разумеется, все это было невероятно, и Генри ждал, что Гэнси так и скажет. Именно поэтому пчела была секретом – она не могла существовать на самом деле.
Гэнси ощутил, как вокруг него разворачиваются сети.
– Твои родители выпускают робопчел, – осторожно начал он.
– Мой отец. Точнее, компания моего отца.
Он явно не хотел продолжать эту тему, хотя Гэнси не понимал, почему.
– И компания выпускает таких пчел, как эта, – Гэнси даже не пытался сделать вид, что верит в это.
– Мальчик Гэнси, думаю, нам надо решить, доверяем ли мы друг другу или нет, – напомнил ему Генри. – Мне кажется, в нашей едва зародившейся дружбе как раз настал такой момент.
Гэнси тщательно подбирал слова:
– Но доверять кому-то и довериться – это не одно и то же.
Генри удовлетворенно хохотнул:
– Нет. Но я уже сделал и то, и другое – и доверился, и доверяю. Я сохранил в секрете то, что у тебя было в багажнике машины, и я молчу о том, почему Адам Пэрриш не погиб, когда на него посыпалась черепица. Это значит, что ты можешь мне доверять. И я доверился тебе: я показал тебе Робопчелу.
Все это так. Но Гэнси знал немало скрытных людей, чтобы не принимать какие-либо секреты в качестве валюты. Вдобавок, все то, с чем Гэнси жил сейчас, подвергало опасности жизни других людей, а не только его собственную. Это было слишком большим доверием в обмен на вечеринку в тогах и яму в земле.
– Продавцы автомобилей пользуются одним психологическим приемом, – произнес он. – Они покупают тебе банку кока-колы из автомата за свои деньги, после чего ты чувствуешь себя как бы обязанным купить у них машину.
В голосе Генри слышался смех:
– То есть, ты хочешь сказать, что твои секреты по сравнению с моими – все равно что автомобиль по сравнению с банкой колы?
Теперь уже Гэнси едва не расхохотался:
– Компания твоего отца не создавала эту пчелу, не так ли?
– Нет.
Пора заканчивать с этим.
– Что ты хочешь от меня услышать? Слово «магия»?
– Ты уже видел такую магию, как моя Робопчела, – уверенно заявил Генри. – Но это не та магия, с помощью которой Пэрриш отразил целую тонну черепицы. Где ты видел такую магию?