Выбрать главу

Ронан ожесточенно хлопнул дверцей шкафчика. Он ничего не клал внутрь, и у него не было причин открывать или закрывать его, но ему нравился этот звук удара металла об металл, заглушавший объявления, поэтому он сделал это еще раз, просто удовольствия ради: – Мы сейчас что, действительно разговариваем, Пэрриш?

Адам не потрудился ответить. Он сунул в шкафчик три учебника и вытащил футболку для занятий физкультурой. Ронан рванул галстук с шеи:

- Работаешь после школы?

– С одним сновидцем и мечтателем.

Он перехватил взгляд Ронана поверх дверцы шкафчика.

Школа внезапно стала не так уж плоха.

Адам аккуратно закрыл шкафчик:

– Я заканчиваю в четыре тридцать. Если у тебя будет настроение обмозговать какие-нибудь варианты, как вылечить твой сновиденный лес. Ну, и если не будешь делать уроки.

– Кретин, – отреагировал Ронан.

Адам весело улыбнулся. Ради этой искренней и дружелюбной улыбки Ронан развязал бы сотню войн и сжег дотла множество городов.

––

Хорошее настроение Ронана продлилось ровно до конца коридора и лестницы, поскольку на улице у обочины расположилась лощеная «вольво» Деклана. Сам Деклан стоял рядом с машиной и разговаривал с Гэнси. У Гэнси на локтях форменной рубашки была грязь. Каким образом он так испачкал локти, находясь в школе, Ронан даже и помыслить не мог. Деклан был одет в костюм, но для него это никогда не было чем-то особенным. Он носил костюмы так, как обычные люди носят пижаму.

В мире не было слов, чтобы описать и измерить ненависть Ронана к старшему брату, или наоборот. Не придумали еще такого мерила для чувства, в равной степени складывавшегося из ненависти, боли предательства, осуждения и привычки.

Ронан сжал руки в кулаки.

Стекло на задней дверце опустилось, явив миру золотистые кудри Мэтью и его патологически сияющую улыбку. Он махнул Ронану рукой.

С тех пор, как они собирались втроем где-нибудь, кроме церкви, минуло уже немало месяцев.

– Ронан, – произнес Деклан. В его устах имя несло дополнительный смысл: «Я вижу, что ты только что вышел с уроков, а твоя форма уже как из задницы вынутая; совершенно обычное дело». Он жестом указал на машину. – Зайди ко мне в кабинет.

Ронан не хотел заходить к нему в кабинет. Ронан хотел, чтобы его покинуло охватившее его ныне ощущение, будто он напился аккумуляторной кислоты.

– Что тебе надо от Ронана? – спросил Гэнси. В его устах имя Ронана тоже несло дополнительный смысл: «Вы договаривались о встрече? Скажи мне, что происходит, должен ли я вмешаться?»

– Всего лишь небольшой семейный разговор, – ответил Деклан.

Ронан бросил на Гэнси умоляющий взгляд.

– А не может ли этот разговор состояться по дороге к Фокс-уэй? – Гэнси был само олицетворение властной любезности. – Мы как раз собрались туда.

Обычно Деклан сразу отступал при малейшем давлении со стороны Гэнси, но сейчас он не сдавался:

– Я подброшу его туда сразу, как закончим. Всего несколько минут.

– Ронан! – Мэтью высунул руку из окна и протянул ее к Ронану. Его возбужденное «Ронан» звучало как еще один вариант слова «пожалуйста».

Он попался.

Miseria fortes viros[20], Ронан, – отметил Адам. Когда он произносил имя Ронана, то это означало: Ронан.

– Кретин, – снова отреагировал Ронан, но почувствовал себя немного лучше. И сел в машину.

––

Едва они оба оказались в машине, Деклан не стал увозить его, лишь перепарковался на другом краю площадки, подальше от отъезжающих машин и автобусов. Он откинулся на спинку сиденья, не сводя взгляда со здания академии. Совершенно непохожий на их мать и лишь слегка – на отца. От усталости у него под глазами образовались синяки.

Мэтью играл в какую-то игру на своем телефоне, слегка искривив губы в рассеянной улыбке.

– Нам надо поговорить о твоем будущем, – начал Деклан.

– Нет, – немедленно отозвался Ронан. – Вот уж точно нет.

Он уже открыл дверцу и почти вышел из машины. Под ногами у него зашелестели сухие листья.

– Ронан, подожди!

Ронан не стал ждать.

Ронан! Перед смертью отец рассказал мне историю о тебе, когда мы гуляли вместе.

Это было ужасно несправедливо.

Это было ужасно несправедливо, потому что ничто в мире, кроме этого, не могло бы остановить Ронана и не дать ему уйти.

Это было ужасно несправедливо, потому что Деклан знал это, как знал и то, что Ронан попытается уйти, и поэтому держал эту реплику наготове. Изысканное, редкостное угощение из уже истощавшихся запасов.

Ноги Ронана словно приросли к асфальту и начали гореть. Под кожей потрескивала статикой напряженная атмосфера. Он не мог понять, из-за чего злится больше – из-за того, что брат знал, как накинуть ему на шею удавку, или же из-за своей неспособности вовремя увернуться от петли.

– История обо мне, – эхом произнес Ронан мертвым, безликим голосом.

Брат не ответил. Он просто ждал.

Ронан сел обратно в машину и хлопнул дверцей. Открыл и захлопнул ее снова. Открыл в третий раз и снова в бешенстве захлопнул, прежде чем яростно откинуться затылком на спинку сиденья и уставиться сквозь лобовое стекло на вихрившиеся в небе облака.

– Ты закончил? – поинтересовался Деклан, бросив взгляд на Мэтью на заднем сиденье, но самый младший Линч был все так же поглощен игрой в телефоне.

– Я закончил давным-давно, – ответил Ронан. – Если это ложь…

– Я был слишком зол, чтобы рассказать тебе раньше, – пояснил Деклан и тут же добавил совершенно другим тоном. – Ты будешь сидеть смирно?

Это тоже была нечестная уловка, поскольку именно так говорил им отец, когда собирался рассказать им какую-нибудь сказку. Ронан и без того приготовился слушать; эти слова заставили его прижаться виском к стеклу и закрыть глаза.

Деклан во многом не был похож на отца, но, как и Ниалл Линч, он умел рассказывать сказки. В конечном итоге, сказка очень похожа на ложь, а Деклан был первоклассным лжецом.

– Давным-давно жил старый ирландский герой, – начал он. – В те времена Ирландию еще не заполонили люди и города – она была просто островом, пропитанным магией. У героя было имя, но я не назову его тебе, пока не закончу. Он был едва ли не божеством – ужасным, и мудрым, и пылким. Как-то у него появилось копье… это история о копье… и копье это постоянно жаждало крови и больше ничего. Обладатель этого копья был бы победителем на любом поле боя, потому что никто ничего не мог противопоставить его убийственной магии. Оно было до такой степени кровожадным, что его приходилось держать в чехле, чтобы закрыть ему глаза и остановить убийства. Оно успокаивалось только тогда, когда становилось слепым.

Деклан сделал паузу и вздохнул, словно тяжесть этой сказки была материальна, и ему требовалось время, чтобы собраться с силами. Действительно, воспоминание об их привычном ритуале было тяжелым. Ронан уже представил наполовину смазанный образ отца, сидящего на краю кровати Мэтью, где все три брата сбились в кучу в изголовье, и мать сидела тут же, в невзрачном рабочем кресле, в котором больше никто не рискнул бы сидеть. Она обожала его истории, в особенности те, которые он рассказывал о ней.

Снаружи донесся звук, похожий на легкое поскребывание ногтями по крыше машины, а через мгновение ветер швырнул горсть сухих листьев на лобовое стекло. Это напомнило Ронану когти его ночного ужаса. Интересно, вернулся ли он в Барнс.

Деклан продолжил:

– Как только с копья снимали чехол, становилось неважно, кто находится поблизости; даже если это была возлюбленная героя или его семья, копье убило бы их всех. Оно отлично умело убивать и только этим и занималось.

Мэтью на заднем сиденье вдруг громко ахнул, чтобы слегка разрядить обстановку. Как и Чейнсо, он не выносил страдальческого вида Ронана.

вернуться

20

лат.: что не убивает нас, делает нас сильнее