Где-то там лежал обычный мир, мир светофоров, торговых центров, неоновых огней на заправках и голубых ковролинов в пригородных домах. Но здесь и сейчас… Был только момент до этого воя и момент после.
В ушах у Гэнси звенело.
Тварь подняла голову и посмотрела на него сияющими, яркими глазами. Это был тот тип животного, название которого все помнили, пока не видели его, но стоило его увидеть – и название ускользало, оставляя за собой лишь память об увиденном. Животное было более древним, чем все прочее в этом мире, и прекраснее, чем этот мир, и ужаснее, чем этот мир.
В груди Гэнси заиграла победная и вместе с тем испуганная песнь; это было то же чувство, охватившее его, когда он впервые увидел Кэйбсуотер. Он осознал, что уже видел подобное животное раньше: то стадо белых зверей, несущихся через Кэйбсуотер. Впрочем, глядя на него, он понимал, что те животные были копиями этого, его потомками, сновиденными воспоминаниями о нем.
Зверь дернул ухом. А затем развернулся и нырнул в ночь.
– Ну, ты разве не пойдешь следом? – спросила Гвенллиан у Гэнси.
Да.
Она указала на дубовые ветви, и он не стал спорить. Быстро подойдя к самому краю, там, где над крышей протянулась толстая ветвь, он взобрался на нее, там и сям цепляясь за более тонкие побеги. Он соскальзывал с одной ветки на другую, а затем спрыгнул на землю с высоты остававшихся двух метров, ощутив удар от приземления всем телом – от пяток до зубов.
Тварь исчезла.
Впрочем, у Гэнси не было времени расстраиваться по этому поводу, потому что появились птицы.
Они были везде. Воздух мерцал и ослеплял невероятным количеством мелькавших в нем перьев. Птицы носились кругами, ныряли и взмывали вверх вдоль всей улицы, а свет фонарей выхватывал из темноты то крылья, то клювы, то когти. Большинство были воронами, но среди них были и другие. Маленькие синички, плачущие горлицы, ладные пересмешницы. Мелкие птицы вели себя более хаотично, чем вороны, словно случайно попали в этот дух ночи, не понимая своего предназначения. Некоторые попискивали и покрикивали, но по большей части слышалось лишь хлопанье крыльев. Гудящий, порывистый свист неистового, безумного полета.
Гэнси вышел на середину двора, и вся эта стая ринулась на него. Они вертелись вокруг него, касаясь его крыльями, цепляя перьями его лицо. Вокруг он видел только птиц всех форм и раскрасок. Его сердце и само отрастило крылья. Он никак не мог отдышаться.
Ему было так страшно.
Если не можешь совладать со страхом, сказал ему Генри, значит, надо дать ему волю и быть счастливым.
Стая рванулась прочь от него. Они были здесь для того, чтобы он следовал за ними, и следовал прямо сейчас. Они зависли над «камаро» гигантской колонной.
Дорогу! – кричали они. – Дорогу Королю-ворону! Этот вопль был настолько громким, что в домах по улице стали зажигаться огни.
Гэнси забрался в машину и повернул ключ в замке зажигания. Ну же, Свинья, давай, заводись! Двигатель с ревом ожил. Гэнси одновременно и ликовал, и впадал в ужас, и преодолевал его, и испытывал удовлетворение.
С визгом шин он бросился в погоню за своим королем.
Глава 50
Ронан функционировал на аварийном источнике питания. На автопилоте. Он был дождевой каплей на лобовом стекле, которая могла сползти вниз от малейшего толчка.
Поскольку это хрупкое состояние удерживало его на самой грани между бодрствованием и сном, он понял, что что-то произошло, только когда кто-то рванул дверцу его машины. В салон ворвался ужасающий шум, усиленный влетевшей в открытую дверцу Чейнсо. На заднем сиденье взвизгнула Сиротка, и Адам резко дернулся, просыпаясь.
– Я не знаю! – сказала Блу.
Ронан не был уверен, что это означает, пока не понял, что она говорила это не ему, а людям, стоявшим позади нее. Мора, Калла и Гвенллиан в разной степени взъерошенности после того, как их вытащили из кроватей посреди ночи, стояли на дороге за ее спиной.
– А я говорила, говорила! – каркала Гвенллиан. В ее спутанных волосах торчали перья и дубовые листья.
– Ты спал? – спросила Блу у Ронана. Он не спал. Но и не бодрствовал – не совсем. Он уставился на нее. Он забыл о ране на ее лице, пока снова не увидел ее. Своеобразная жестокая подпись, грубо вырезанная на ее коже. Это так противоречило всему тому, что обычно делал Ноа. Все процессы повернуты вспять. Демон, демон.
– Ронан. Ты видел, куда поехал Гэнси?
Вот теперь он проснулся.
– Он отправился на охоту! – радостно взвизгнула Гвенллиан.
– Заткнись! – неожиданно грубо бросила ей Блу. – Гэнси отправился за Глендауэром. Свиньи нет. Гвенллиан говорит, что его повели птицы. Ты видел, куда он поехал? Он не отвечает на звонки!
Она раздосадованно махнула рукой в сторону улицы, якобы в подтверждение своих слов. Пустой тротуар перед домом номер 300 по Фокс-уэй был засыпан перьями всех цветов. Жители соседних домов с любопытством открывали и закрывали двери.
– Он не может ехать один, – заявил Адам. – Он сделает какую-нибудь глупость.
– Я прекрасно это знаю, – огрызнулась Блу. – Я звонила ему. Я звонила Генри – может быть, он сможет использовать Робопчелу. Но никто не берет трубку. Я даже не знаю, проходят ли звонки.
– Вы можете определить его местонахождение? – спросил Адам Мору и Каллу.
– Он связан с силовой линией, – ответила Мора. – Каким-то образом. В каком-то месте. Я не вижу его. Это все, что мне известно.
Разум Ронана зашатался, когда до него начало доходить, что произошло. Ужас от того, что все ночные кошмары становились реальностью, отозвался мелкой дрожью в его пальцах, лежавших на рулевом колесе.
– Может, я мог бы поискать с помощью ясновидения, – сказал Адам. – Но я не уверен, что смогу определить нужное место. Если это где-то, где я не был, я не узнаю окрестности, и тогда нам придется искать по каким-нибудь приметам.
Рассерженная Блу рывком развернулась на пятках:
– Да это займет целую вечность!
Перья, разбросанные по улице, поразили Ронана. Каждый контур казался отчетливым, настоящим и очень значительным по сравнению с неопределенными, размытыми событиями предыдущих дней. Гэнси отправился за Глендауэром. Гэнси уехал без них. Гэнси уехал без него.
– Я добуду что-нибудь из сна, – сказал он. Его никто не услышал, поэтому он повторил еще раз.
– Что?! – взвилась Блу.
– Что именно? – одновременно с ней спросила Мора.
– Но там же демон, – добавил Адам.
Сильнейший шок, который он испытал, увидев мертвое тело матери, был все еще слишком свеж в памяти Ронана. Это воспоминание запросто скрещивалось с более давним – о том, как он обнаружил тело отца, и из этого «союза» кошмаров сейчас вырастал ядовитый цветок, грозивший поглотить его целиком. Он не хотел снова возвращаться к себе в голову. Но он это сделает.
– Что-нибудь, чтобы найти Гэнси. Что-нибудь вроде Робопчелы Генри. У него должно быть только одно предназначение. Что-то маленькое. Я могу сделать это быстро.
– Точнее, ты можешь быстро погибнуть, – встрял Адам.
Ронан не ответил. Он уже размышлял над формой, годившейся для поставленной цели – что-то, что можно было сотворить быстро. Что может сработать надежней всего, даже если его будет отвлекать разрушительная сила демона? Он должен быть уверен, что демон не успеет осквернить и испортить этот предмет, когда он начнет проявлять его.
– Кэйбсуотер не сможет тебе помочь, – настаивал Адам. – Он может лишь замедлить твою работу. Тебе придется создавать что-то нестрашное среди всего этого, и это само по себе кажется невозможным, а потом тебе придется извлечь это – и только это! – из своего сна, что звучит еще более невероятным.
Ронан уставился на руль:
– Я знаю, как работает сновидение, Пэрриш.
Он не стал добавлять: «Я не могу думать о том, что мне придется обнаружить еще и тело Гэнси». Он не стал добавлять: «Если я не могу спасти мою старую семью, я хотя бы могу попытаться спасти новую». Он не стал добавлять: «Я не дам демону забрать у меня все».