Объем полученного «БУМ» удивил даже его; он услышал его в одном ухе и почувствовал в обеих ногах. Остальные же вздрогнули, когда ещё один тяжёлый «БУМ» зазвучал в начале следующего такта мелодии. К третьему «БУМ» стало очевидно, что грохот появляется в такт музыке. Каждое дерево, которое они проходили, дребезжало глухими ударами, постепенно превращаясь в пульсирующий электронный ритм, который неизменно играл в машине Ронана или в наушниках.
— О Боже, — произнёс Гэнси, но при этом смеялся. — Нам придётся и здесь это терпеть? Ронан!
— Это не я, — парировал Ронан. Он посмотрел на Блу, которая пожала плечами. Встретился взглядом с Адамом. Когда рот Адама язвительно искривился, выражение лица Ронана замерло на мгновение, прежде чем он изогнул губы в слабой улыбке, которую обычно приберегал для придурей Меттью. Адам почувствовал одновременно прилив удовлетворения и нервозности. Он будто прокатился по краю. Заставить улыбнуться Ронана Линча было сродни вызову, заключению сделки с Энергетическим пузырём. Но на игры сил не было.
Девочка-Сиротка резко умолкла. Адам поначалу подумал, что она каким-то образом положительно влияла на его настроение. Но нет: они просто добрались до долины роз.
Аврора Линч жила на поляне, окружённой с трёх сторон пышными и цветущими розовыми кустами, вьюнами и деревьями. Ковёр из бутонов лился каскадом и с четвёртой стороны – горного выступа. Воздух был пронизан солнечными лучами, как свет прорезает воду, и создавал ощущение движения лепестков, будто те куда-то плыли. Всё вокруг было розовым или нежно-белым, или радостно-жёлтым.
Весь Энергетический пузырь был грёзой, но долина роз была грёзой внутри грёзы.
— Может быть, девочка составит компанию Авроре, — предложил Гэнси, наблюдая за последней своей рыбкой, уплывающей с поляны.
— Не думаю, что ты можешь вот так просто вручить кому-то ребенка и ожидать что они будут в восторге, — ответила Блу. — Она же не кошка.
Гэнси открыл рот, и Адам понял, что на очереди был комментарий на грани оскорбления. Он перехватил взгляд Гэнси. Гэнси закрыл рот. Момент был упущен.
Однако Гэнси был не так уж и не прав. Аврора была создана для любви, и именно её она и творила, определённую для каждого объекта своей привязанности. Поэтому она обнимала своего младшего сына Меттью, расспрашивала Гэнси об известных исторических личностях, приносила странные цветы для Блу, которые ей встречались во время прогулок, и она разрешала Ронану показывать, что ему пригрезелось или что он создал на прошлой неделе. Хотя Адама она обычно спрашивала о вещах вроде:
— Откуда тебе знать, что ты видишь жёлтый точно так же как и я?
И она внимательно выслушала бы его рассуждения. Порой он старался заставить её порассуждать на ту или иную тему, но она не очень-то обременяла себя размышлениями, а просто слушала других людей, которые любили над чем-нибудь поломать голову.
Исходя из этого, они все знали, что она полюбит Девочку-Сиротку. А вот правильно или нет, чтобы Аврора полюбила кого-то ещё – это другой вопрос.
— Мам, ты здесь? — Голос Ронана был другим, когда он разговаривал с матерью или Меттью. Это был не играющий роль Ронан.
Нет. Это был открытый Ронан.
Этот тон напомнил Адаму ту незащищенную улыбку, которую он видел у Ронана чуть раньше. «Не играй, — твердил он себе. — Это не игра».
«Но это не похоже на игру, если он честен», — раздался шепот адреналина прямо в сердце.
Появилась Аврора Линч.
Она вышла к ним не из своей жилой зоны, не воспользовалась привычной для них тропинкой. Аврора появилась из стены роз, которые струились со скалы. Ни одна женщина ни за что не смогла бы пройти сквозь камень и розы, но Аврора всё равно это сделала. В золото её волос, струившихся плотным полотном, были вплетены бутоны роз и жемчуг. На краткий миг она предстала перед ними и розами, и женщиной, а потом только полноценной Авророй. Энергетический пузырь вёл себя по-другому с Авророй Линч, не так как с остальными; в конце концов, они были людьми, а она была созданием грёз. Они приходили сюда отдохнуть. Аврора же принадлежала этому месту.
— Ронан, — произнесла Аврора, выглядя по-настоящему счастливой, хотя она всё время была таковой. — Где Меттью?
— На лакроссе или похожей херне, — ответил Ронан. — Что-то, вызывающее потоотделение.
— А Деклан? — спросила Аврора.
Возникла пауза длиною в глубокий вдох.
— Работает, — солгал Ронан.
Все в долине роз взглянули на Ронана.
— О, что ж... Он всегда был таким прилежным, — сказала Аврора. Она помахала рукой Адаму, Блу и Гэнси. Адам, Блу и Гэнси махнули ей в ответ. — Нашёл уже того короля, Гэнси?
— Нет, — ответил Гэнси.
— О, что ж... — повторила она. Она обняла Ронана за шею, прижимая его бледную щёку к своей бледной щеке, словно он держал в охапке продукты, а не маленькую незнакомую девочку. — Что ты мне принёс на этот раз?
Ронан без церемоний опустил девочку. Она свернулась у его ног, вся вспотевшая, и тихо прохныкала с английским акцентом:
— Я хочу уйти!
— А я хочу снова чувствовать свою правую руку, — огрызнулся Ронан.
— Amabo te, Грейворен! — взмолилась она. Пожалуйста, Грейворен.
— Ох, поднимайся. — Он взял её за руку, и она поднялась, превратившись в прямую тростинку рядом с ним, расставив коричневые копытца врозь.
Аврора опустилась на колени перед Девочкой-Сироткой, чтобы их глаза были на одном уровне.
— Какая же ты красавица!
Девочка не посмотрела на Аврору. Она вообще не шелохнулась.
— Здесь растет замечательный цветок — цвета твоих глаз — хочешь подержать? — Аврора предложила розу, лежащую на её ладони. Она и в самом деле была цвета глаз девочки — матового тёмно-синего. Таких роз не существовало в природе, а тут сейчас была.
Девочка даже не соизволила сделать такой малости, как взглянуть на розу. Вместо этого, она смотрела на какую-то точку сквозь голову Адама, выражение её лица было пустым и скучающим. Адам почувствовал покалывание узнавания. В выражении лица девочки не было ни раздражительности, ни гнева. Она не была истеричкой.
Адам был там, притаился возле кухонных шкафов и смотрел на светильник в дальнем конце комнаты, его отец брызгал слюной ему в ухо. Он узнал этот страх, когда увидел его.
Он не мог спокойно смотреть на неё.
Когда Адам вместо неё перевёл взгляд на истончённые осенью ветви деревьев, Ронан с матерью начали тихо переговариваться. Невероятно, но загудел сотовый Гэнси; он достал его, чтобы посмотреть, кто звонил. Энергетический пузырь надавил на Адама. Блу провела лепестками бутона розы по своей ладони. Большие деревья, росшие вне границ долины роз, продолжали шептать им на латыни.
— Нет, мам, — нетерпеливо сказал Ронан. Это был новый тон его голоса, привлекающий внимание остальных. — Всё было не так, как раньше. Это был несчастный случай.
Аврора смотрела нежно и терпеливо, что явно взбесило её среднего сына.
— Несчастный случай, — настаивал он, даже несмотря на то, что она не произнесла ни слова. — Это был ночной кошмар, и что-то в нём пошло не так.
Блу спешно перебила его:
— Насколько не так?
— Что-то в нём было ч... изувеченное. Было во сне что-то чёрное и по ощущениям странное. — Ронан хмуро смотрел на деревья, словно те могли дать ему ответ, который бы всё объяснил. Наконец, он добавил: — Разлагающееся.
Это слово подействовало на всех. Блу и Гэнси посмотрели друг на друга так, словно продолжили прерванный разговор. Адам вспомнил тревожные картинки, которые ему показал Энергетический пузырь, когда он впервые ступил в лес. Румяный цвет лица Авроры потускнел.
— Думаю, мне лучше вам кое-что показать, — произнесла она.
Глава 8
К большому неудовольствию Гэнси, телефон ловил сеть.