Удар, еще удар, град ударов. Казалось, дверь, открывавшуюся наружу, пытаются завалить внутрь.
– Эй, Руфус,- негромко позвал трактирщика Кривое Рыло,- открой.
Руфус издал короткий хлюпающий звук, зачем-то развел руками и на полусогнутых, придерживаясь за мебель, пошаркал к двери, удары в которую не прекратились и не ослабели.
– Грязная Пятка, Помойный Рот,- произнес Рыло и показал пальцем на вход. Те, кого назвали, соскользнули со стульев, юркнули к содрогающейся двери, обогнав по дороге Руфуса, и встали по обе стороны от проема.
Приковылял трактирщик. С опаской приблизился к дверном доскам, выгибающимся под ударами внутрь, и севшим голосом прохрипел:
– Кто там?
Ожидаемого обстоятельного объяснения, кто пришел, зачем ломает дверь, когда ее можно просто открыть, – не последовало.
– В окошко глянь, бестолочь,- шепотом подсказал Помойный Рот.
Руфус отодвинул деревянную заслонку. В открывшееся смотровое окошко влетела узкая и совершенно черная рука. Трактирщик еле успел отпрянуть – и то благодаря тому, что его уже сегодня раз хватали таким образом за бороду и он теперь был готов к подобным выходкам (а раньше ведь такого никогда не случалось, что за ночь выпала, кто ответит?). Совершенно непроизвольно он воскликнул:
– Да сколько можно?!
За этот маловразумительный и вполне невинный выкрик сразу уцепился Косое Рыло, не веривший никому вокруг и находившийся всегда в состоянии подозрения. В мозгу «тени» за считанные доли мгновения созрела догадка, почти совпавшая с правдой (барыгу били через окно, недавно, наши или стражники, не сказал ничего, значит, предал).
– А ну отвечай, ослиный зад, кто у тебя сегодня был?! – заорал, привставая из-за стола, Кривое Рыло.
Крик в точности совпал по времени с распахиванием двери. И на пороге появились те, кто наконец сообразил, как открывается «Червивая груша». Увидев их, Руфус попятился, и, сделав два шажка, свалился без чувств. Не столько даже от вида новых посетителей, сколько от перенагромождения неприятностей.
В трактир вошли и стали оглядываться по сторонам пятеро чернокожих типов, вооруженных тонкими копьями. Грязная Пятка и Помойный Рот, так и стоя по обе стороны дверного проема, выжидательно уставились на своего вожака. Кривое Рыло изучающе оглядел странных гостей и сказал, обращаясь к ним:
– Ребята, заведение пока закрыто. Загляните-ка позже.
С равным успехом он мог обратиться и к протертой Руфусом стойке. Чернокожие, как ни в чем не бывало, переговариваясь на своем языке, заходили кругами по обеденному залу. При этом поглядывая почему-то на потолок.
– Помойный Рот, Грязная Пятка, выкиньте отсюда этих уродов и заприте дверь. Мне надо спокойно потолковать с Руфусом. Похоже, эта тварь пытается нас провести.
Приказ вожака пронесся через обеденный зал, вошел в уши тех, кому предназначался. Те отошли от двери и приблизились к топчущимся по «Червивой груше» чернокожим.
– Эй, уголек, тебе не ясно сказано? – тронул одного из них за плечо Помойный Рот.- Выметайся!
– Пьйонга! – заорал вдруг, как укушенный, тот чужестранец, что оказался ближе других к лестнице и в эту же лестницу тычущий копьем.
– Пьйонга! – завопили и остальные чернокожие, потряхивая копьями.
– Так, мне этот треп надоел! – шмякнул кулаком по столу Кривое Рыло.- За дверь их!
Жестом он отправил остававшихся за столом «теней» в помощь Пятке и Рту.
А Помойный Рот тем временем с криком: «Пшел отсюда!» – толкнул в направлении двери того чернокожего, которого ранее взял за плечо. Чужестранец не удержался и упал, ударившись лицом об пол.
Пущенное от лестницы копье вонзилось Помойному Рту между лопаток.
Белые пауки как следует заперли свою пещеру. Деревянная заслонка не сдавалась под натиском самых лучших, самых могучих воинов племени. Но рано или поздно они проникнут в логово мерзких тварей, прячущих святыню. Прародители рода человеческого, Великий Пьйонга и Нанга, чьи имена выкрикивают их сыновья перед каждым ударом, придадут им столько сил, сколько потребуется.
Не зря его выбрали Главным воином. Только орлу еще хватило бы зоркости увидеть щелочку, когда она была размером всего с пальмового червя, лишь быстроногому ягуару еще хватило бы быстроты, чтоб в два прыжка оказаться у цели, одному Манумбе еще хватило бы догадливости просунуть руку в открывшуюся дыру в заслонке, поскольку там должен скрываться белый паук, тот, который подпирает заслонку изнутри.
Но ловок оказался паук. Извернулся и убежал. Главный воин потянул руку обратно и, задев за край открытой дыры, увидел, что шатается заслонка: подействовали их удары. Он вцепился в край той дыры пальцами и рванул затычку белых пауков что есть мочи на себя. Хвала Великому Пьйонге, слава Нанге! Сломана паучья заграда! Главный воин поймал на себе восхищенные взгляды своих людей. Да, да, не зря его выбрали Главным воином.
Они вошли. Вот как выглядит пещера белых пауков! Темно, воняет, как изо рта старого Хвамбимбы, грязно, как в хижине Уединения. А вот и сами пауки!
Главный воин не поторопился приказать убить их немедля. Пьйонге – мужу Нанги может не понравиться, если убьют невиновных. Главный воин знает: в пещерах живет помногу пауков. Может, кто-то и ни при чем. Виновные сами себя выдадут: будут мешать им добраться до воплощения Пьйонги – мужа Нанги. Тогда и умрут. В мучениях.
А приказал Главный воин искать путь в верхнюю пещеру. Зеленый светильник Нанги указал наверх. Главный воин знает: белые пауки строят в одном месте по несколько пещер одна над другой. Его воины стали осматривать все вокруг. Пауки ведут себя пока спокойно. Кричат что-то друг другу на своем языке, похожем на вопли недобитых попугаев, да и только.
Всесильный Пьйонга! Несравненная Нанга! Он, он, Главный воин, нашел путь в верхнюю пещеру! Еще совсем немного, и воплощение Пьйонги – мужа Нанги будет у них в руках. Главный воин закричал от радости и оглянулся.
А-а, мерзкие пауки выдали себя, увидев, что ход наверх обнаружен. Паук схватил его воина, бросил на землю, собирается добить. Не выйдет! Он умрет сам!
Главный воин метнул копье, вошедшее точно между лопаток белого паука.
Глава XVI
– Бей чернопузых! – взревел Кривое Рыло и, выхватив кинжал, бросился к ближайшему от него дикарю. Безумный, рвущий перепонки крик исторгал корчащийся на полу Помойный Рот. Его позвоночник выгибало дугой. Руки и ноги трясло, они выбивали о доски частую, сумасшедшую дробь. Кожа чернела и лопалась. Изо рта вывалился язык. Крик перешел в хрип.
Над умирающим развернулось побоище. Мелькали ножи и кинжалы воров, отравленные наконечники копий дикарей пытались дотянуться до кожи врага…
Так и есть. Белые пауки выпустили жала. Его воинам придется нелегко. Он, Главный воин, сейчас не сможет прийти на помощь. Ему надо искать воплощение Пьйонги – мужа Нанги. Не дать хитрым паукам унести его из пещеры. Главному воину надо наверх. Он остался без боевой палки, но и безоружным он всегда всех побеждал. Пьйонга – муж Нанги любит его и помогает.
Часовые Деливио у двери в комнату Конана давно уже не стояли, а сидели на полу. Их подбородки то и дело падали на грудь, а немного погодя из груди начинал вырываться свист и храп. То же самое происходило и со стражником, оставленным у окна. Деливио понимал, как нелегко приходится его людям, он и сам еле справлялся с одолевающей сонливостью. Но – справлялся, хотя это и стоило больших усилий. Заставлять своих людей мучиться, как он и вместе с ним, начальник стражи сенатора Моравиуса не хотел. Они ему нужны как можно более свежие и выспавшиеся. Поэтому он давал им возможность подремать. Единственное – не желая, чтобы парни уходили в слишком глубокий сон, который они не сразу стряхнут с себя, когда потребуется, Деливио иногда будил их свистом, держа в состоянии не сна, а дремы.