После этого конкретика, конечно, так быстро не закончилась, хотя могла бы, но по сути, от конструктива одно лишь слово. Сложно продумать схему обороны, пока мы не знаем истинных намерений зелёной нации. Придётся постоянно поддерживать связь, и в случае передвижений орков, быстро реагировать, на сменившуюся обстановку.
На мир упал вечер, а мы никак не расходились, наверное, поэтому нас и решили прервать громким стуком в дверь:
— Ваше величество, — не дожидаясь моего ответа, в кабинет вошёл граф Мониспульто — Простите мою грубость, я не хотел проявлять неуважения к совету трёх, но генштабу необходимо собраться.
— О, граф, — моё покрасневшее лицо выдало широкую улыбку — Присоединяйся, пиво сегодня отменное, — поднял вверх графин, за мной повторил гном и эльф. Да, ушастый уже давно перешёл на другое спиртное. Меня жизнь научила не смешивать вино с пивом, но видимо Нео такого опыта не получил, поэтому буду смотреть потом, как справиться с этим ушастый иммунитет.
— Я как бы… — неуверенно сказал граф и задумался.
— Мони, ну что ты… Война, кровь льётся, города пылают, не ровен час голова спадёт с плеч, может, это будет твоя последняя выпивка в этой жизни, — тщательно выговаривая каждое слово, чтобы не сбиваться, ответил графу.
И тот махнул рукой:
— А вы правы, ваше величество, да и тем более, когда за стол приглашают такие досточтимые персоны.
Вот теперь не знаю, он просто хочет налакаться или же его радует сама мысль, что он это сделает с двумя с половиной монархами.
Собрания генштаба, естественно, в этот вечер не было, но в мою охмелевшую голову пришла мысль посетить место бывшего приюта. Можно, конечно, всё списать на алкоголь, но меня, как мне кажется, потянуло туда чувство долга. Ведь за всё это время я больше ни разу там не был. Тогда стоит посетить и бывшую лавку, почтить память старика. Настроен я был решительно, и мою идею поддержали все, особенно после того, как ввёл в детали всех неосведомлённых, в лице гнома и эльфа.
Две кареты — пришлось взять охрану, выдвинулись из замка, таки война на дворе. Естественно, тащить с собой бочонок мы не стали, но по–умному всё перелили в тары поменьше, поэтому отдать дань усопшим, удастся.
Сумерки завораживали, госпожа ночь, пробуждаясь от дневного сна, постепенно захватывала последние светлые участки, провожая своего брата — день, на покой. Улицы всё ещё были заполнены людьми, бросавшими взгляды на громко стучащие колёсами и копытами лошадей, средства передвижения.
За границами города царила миролюбивая безмятежность. Все как будто спрятались в свои дома, скрываясь от опасностей ночной поры. Мы остановились около обугленного клочка земли. Хоть здание и успели снести, для постановки постамента, но саму территорию ещё не подготовили. Граф Солонье, вообще, как–то стал затягивать с этим делом, хотя на первых парах был весьма активным.
Я вышел из кареты, и покачиваясь встал на ноги, впиваясь взглядом в место, где когда–то стоял приют. Казалось, снова услышал детские голоса, весело гомонящие, игриво кричащие, но всё это была лишь иллюзия, осколок воспоминаний. Крепко зажмурил глаза, боль маленькими иголками прокалывала внутри.
Со мной рядом встали эльф и гном, остальные, всё же, остались на расстоянии сзади, дабы не мешать воспоминаниям заполнять разум.
— Ваше величество, — заговорил Нео — Боль никогда не бывает приятной, — за ним продолжил гном — И она всегда оставляет отголоски в памяти, — эльф хмыкнул, но после того, как остановился Сиртат продолжил — Собираясь в один комок, она тяжким багажом следует за вами, — гном улыбнулся — Пока не рассыплется в прах, вместе с вами, — потом эльф повернулся ко мне — Но одна боль останется даже после того, как ваша история станет лишь записями в манускриптах, — гном тоже повернулся — Это боль от потери близких и родных, она наследством, понесётся с вами в послесмертие, — а потом они в унисон — И пока живы вы, вам придётся нести тяжкий груз воспоминаний, которыми будет уложена ваша дальнейшая дорога, — они положили по одной руке мне на плечи, а вторую приложили к груди — Во славу Каона! — сзади послышалось тоже самое:
— Во славу Каона, — шёпотом поддержал их я.
Вот это они выдали цитату, да ещё как слаженно продекламировали, аж за душу взяло. И, как под стать ситуации, слабый ветерок прошёлся по деревьям рядом, качнув их.
Я присел и взял в руку немного обугленной земли, пару секунд размял её в руке и бросил:
— Память о вас навечно со мной. Я отомщу.
Когда развернулся, гном держал в руках два графина, один протянул мне, а второй поднял чуть выше. Эльф уже держал в руках свой и смотрел на меня. Впервые не ехидный или какой–то ещё взгляд от него, а поистине жалостливый и сочувствующий. Я принял тару и выпил вместе с ними.