Вдова настаивала на своем.
Едва дождавшись их ухода, я выскользнула в темноту. Я бежала, не разбирая дороги, подгоняемая страхом. Теперь я знала, что испытывает зверь, преследуемый охотниками.
С тех пор я осмеливалась просить подаяние лишь в самых глухих и заброшенных деревушках, а на ночлег, превозмогая страх, останавливалась в заброшенных храмах. Я бы не цеплялась за жизнь, но Пуру… Ради него я должна была вытерпеть и лишения, и отчаяние.
Как ни страшилась я людей, но обойтись без них не могла. И снова я решилась заночевать в сарае для паломников, построенном при храме за деревенской околицей. Я выкупала Пуру в храмовом пруду и только собиралась смыть и с себя дорожную пыль, как перед храмом появился глашатай… С первых его слов я поняла, в чем дело и, схватив в охапку Пуру, бросилась прочь. От неожиданности малыш громко расплакался. Пожилой человек, направлявшийся послушать глашатая, сказал с укором:
— Ребенок плачет, успокой его!
Я подняла голову — он стал вглядываться в меня.
Мне посчастливилось и в этот раз — я убежала прежде, чем крестьяне догадались, кто я. Однако теперь я знала — Шармишту ищут по всему королевству. Мне нельзя приближаться к базарам, храмам, местам отдыха паломников, где меня могут опознать и выдать, прельстившись вознаграждением. Быть может, если бы нашлись люди, которые на время приютили Пуру, одной мне было бы легче скрываться. Но я не могла и помыслить о разлуке с сыном, только его присутствие давало мне силу, его ручонки и улыбка были моим спасением!
Я обходила стороной поселки, страшась ночного леса меньше, чем людских глаз.
После двух-трех дней, проведенных в безлюдье, я немного успокоилась.
Я вспомнила о Каче, о твердости его духа, и мне захотелось снова надеть карминное сари, которое я так и носила в своем узелке. Я выбрала для ночлега полуразвалившийся храм на опушке леса. Уложив Пуру, я стала готовиться ко сну, когда услышала шаги. Я замерла. В лунном свете показалась высокая фигура отшельника. Не замечая нас, он прошел к алтарю, простерся перед ним, поднялся на ноги и покинул храм.
Пуру проснулся и заплакал. Решив, что ему душно в храме, я выждала немного и вынесла его на воздух. Лес стоял облитый лунным светом, исполненный покоя, овеянный ночными ароматами. Я вдохнула полной грудью.
— Что ты здесь делаешь? — раздался голос.
Я даже не испугалась — все вокруг дышало таким спокойствием, что невозможно было и вообразить, будто серебряный лес таит в себе угрозу. Должно быть, давешний отшельник, подумала я, а может быть, здесь где-то неподалеку обитель…
Отшельник вышел из тени на лунную поляну — и сердце мое заколотилось, как в страшном сне. Ко мне приближался Яти.
Безумный Яти, снедаемый ненавистью к женщинам! Я прижала Пуру к себе. Яти изумленно смотрел на меня. Потом перевел взгляд на Пуру.
— Шармишта? Принцесса Шармишта? — злоба не клокотала в его голосе, как тогда, в Ашокаване. — Что ты здесь делаешь?
Яти нежно коснулся моего плеча, и я разразилась рыданиями.
— Отчего ты плачешь? Как ты попала в этот лес? — участливо спросил он.
— Я… я ушла из Хастинапуры…
— Ушла из Хастинапуры? Сюда?
— Я хочу, чтобы дядя посмотрел на своего племянника! — решилась я.
Яти заглянул в лицо Пуру.
— Не понимаю… Вот это мой племянник? Что же, это сын Яяти? Как зовут его? Пуру? Я бы поцеловал племянника, но его высочество так сладко спит…
Не веря ни глазам своим, ни ушам, смотрела я на Яти. Может быть, я брежу? Как мог он так перемениться, откуда нежность, доброта — точно ласковое озеро разлилось на месте каменистой пустыни…
Яти отвел меня в обитель, которую построил в лесу один из учеников святого Ангираса. Пуру и я — мы были в безопасности.
Из каких невероятных случайностей складывалась моя жизнь! Почему в ней столько удивительных совпадений?
Прислужница по ошибке подала мне карминное сари, подарок Деваяни от Качи. Ошибка — не более, но из-за нее принцесса превратилась в служанку. Потом в жизнь служанки вошел король — и только потому, что королеве Деваяни захотелось нарядить его отшельником. Король подарил бывшей принцессе любовь и блаженство, но кончилось тем, что служанке пришлось бежать и скрываться. Погибая от одиночества и отчаяния, она случайно натолкнулась в лесу на человека, который спас ее и королевского сына. И кем он оказался? Братом короля, отшельником, которого считали безумным.
Я все рассказала Яти — все, с самого начала. Когда я рассказывала, как укрепил Кача мою душу, назвав меня своей сестрой, как молил он Деваяни освободить меня из рабства, я не сдержала слез, но то были светлые слезы радости, ибо судьба даровала мне чистую и возвышенную любовь Качи.