Одна из них, Дота, не нравится ал’Зиде сильнее всего. Подросток, что едва вылезла из пеленок, мнит себя чуть ли не принцессой. Заносчивая, эгоистичная и ленивая — она не просто раздражает, а вызывает жгучую, словно красный перец, ненависть. Поэтому для Эрии не удивительно, что она ходит в любимчиках у королевы: доносит все сплетни, жалуется на всех и каждого, вредит окружающим.
Однажды у них и стычка происходит, когда Доте вдруг кажется, что новая служанка не достаточно хорошо намыла ночные горшки знати, приехавшей погостить к Олвен ал’Сандр.
— Тебя что, в твоем захолустье не учили щеткой орудовать? — возмущается глупая девчонка, встав в позу победительницы, — тщательнее протирай, тщательнее!
«Мать-прародительница, прошу, дай мне сил сдержаться!», — принцесса Юга не злилась так сильно, даже когда Александр отобрал у нее любимых. — «Ну и тупица же эта Дота. Неужели не понимает, что такие, как она, пустышки, надолго в фаворитах не задерживаются? Почему-то я уверена, что и Олвен не пробудет на троне очень долго, ведь Нивес показалась мне сильной, волевой девушкой, которая всегда добивается того, чего хочет. Придет она сюда, и полетит глупая голова Доты с плахи». Эрия усмехается, представляя себе эту красочную, пусть и жестокую, картину.
Тем временем служанка продолжает её подгонять:
— А ткань? Где шелк для подтирания?
Теперь ал’Зида, уже не сдерживаясь, смеется. Дожила, ей приказывают заботиться о высокопоставленных за-д-ницах. А ведь ей приходилось использовать листья и траву во время путешествий по Материку — так себе воспоминания.
— Шелк закончился, госпожа, — Эрия надеется, что издевательский тон не слышен в её голосе. — Я положила хлопковые ткани, самые мягкие, что только были. Не извольте серчаться.
И таких бесед у них много случается, пока ал’Зида не выходит из себя окончательно и не начинает перечить вредному подростку. К тому времени она уже переписала всё о ритуале, о местах обитания нужных ей мифических существ, потому и не боится ничьего гнева. Поэтому, когда Дота в очередной раз пытается её тыкнуть носом в несуществующий косяк, Эрия, не сдерживаясь, дает от ворот поворот:
— Еще одно слово, и я тебя ударю. Клянусь, будешь потом кровавые сопли по полу собирать.
Дота пугается, не недостаточно, так как пытается еще сыграть свою извечную роль госпожи. И тогда ал’Зида приводит угрозу в исполнение. Хорошенько размахнувшись, впечатывает кулак девчонке прямехонько в левую скулу, чувствуя при этом небывалое удовлетворение, словно сбылась самая заветная мечта.
— Разве я тебя не предупреждала? — спрашивает Эрия у свалившейся на пол Доты. — И хватит хныкать, как сопливый ребенок. Сама знаешь, что заслужила. Ну-ка, — присаживается рядом с ней на корточки, накручивает чужие волосы себе на кулак и буквально вздергивает Доту вверх. — Что ты скажешь другим, когда тебя спросят о синяке на лице?
— Что упала, поскользнувшись на мокром полу, — продолжает хныкать та, но все-таки улавливает, что от нее хотят. Выставляет руки перед собой и просит, — только больше не бей, пожалуйста!
— Как ты быстро стала вежливой. А ведь в прошлую нашу встречу обещала быть паинькой, — напоминает Эрия, и добавляет, чтобы прояснить, — надо было дорогому л’Валду позволить тебя казнить, злобная ты су-чка.
Оставляя ошарашенную девушку валяться там, где она вновь и упала после угрозы, принцесса Юга уходит, чувствуя себя почти удовлетворенной.
«Думаю, на этом мою работу в королевском замке Севера можно считать заклнченной. Пора выдвигаться искать эти перья из за-да дракона», — понимает она, спешно собирая свои скудные пожитки. Сумка-рюкзак, с которой Эрия прибыла в эти неприветливые края, и не разбиралась вовсе, так, иногда девушка доставала парочку амулетов, поэтому по крайней мере за сохранность своих «сокровищ» ей не стоит беспокоиться.
Что её пугает, так это возможность встретиться с охраной, если Дота все-таки расскажет им о том, как её смертельно оскорбили. Очевидно, мужчинам в кольчугах не удержать мага, тем более вооруженного амулетами, как Эрия, но ей все равно не хочется знакомиться с ними.
Пробираясь по коридорам, девушка ступает так тихо, как только может, но иногда ей кажется, что она себя выдает: то ветерок подует, то скрипнет дверь, то половицы шевельнутся. В такие моменты принцесса замирает, даже дыхание задерживает. Но затем, когда ничего не происходит, расслабленно выдыхает и продолжает свой путь. Заворачивая за очередной угол, ал’Зида и не ожидает, что её окликнут.