У железных барьеров Ян просто не стал останавливаться.
- Дорогу гвардии кардинала! - воскликнул он и протолкнул Наташу вперед.
Ян почему-то был заранее уверен, что это у него получится, и Наташу не остановят.
И получилось. Не остановили.
- Дорогу мушкетерам короля! - выкрикивал Ян, рассчитывая не столько внести смятение в ряды доблестных воинов, сколько произвести впечатление на Наталью.
Наташа покорно следовала за ним с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. В медузу она вошла на грани шока и на выходе долго беззвучно шевелила губами, не в силах произнести ни слова.
- Вот это и есть Зазеркалье, - объявил Ян с такой гордостью, словно вся эта земля принадлежала ему лично.
13
- Как ты это делаешь?
Наташа трижды пыталась начать эту фразу, но не могла справиться со словом "как". И только с четвертой попытки, заикаясь, довела предложение до конца.
- Понятия не имею, - ответил Ян. - Само собой получается.
- Так не бывает.
- Еще как бывает. Наверное, это медуза. Она расчищает мне дорогу.
- Почему именно тебе?
- Потому что я самый умный и красивый.
Наташа восхищенно осматривала с холма потрясающую панораму белой пустыни, освещенной мистическим светом медузы и двух лун.
- Какая красота! - выдохнула она, когда глаза устали всматриваться вдаль.
Ян как бы невзначай взял ее за руку, и они стали спускаться с холма к озеру. Ян хотел посмотреть, как поживает его картошка, а по пути рассказывал про здешние странности.
- И что теперь будет? - спросила Наташа. - Меня тоже отправят в карантин?
- Не будешь болтать про свои приключения - никуда тебя не отправят. Серега сразу выложил все ментам - теперь расхлебывает. А я наврал аж самому министру внутренних дел и смылся из дому. И, как видишь, до сих пор на свободе.
- А если они сюда за тобой придут?
- Они медузы боятся, как черт ладана. А меня она защитит. Вообще-то я думаю, она защищает всех, кто побывал в Зазеркалье. Мы ведь все трое утром ушли отсюда без помех.
- А почему тогда Сережку забрали?
- Бог его знает. Может, потому что он слишком далеко ушел от медузы.
- А у меня ее из окон видно... - сообщила Наташа. - Значит, она и меня защитит?
- Все может быть.
Снежок набился Наташе в босоножки. Он не таял, как снег, и не причинял беспокойства, как песок, но Наташа все равно сняла босоножки и пошла дальше босиком. Для Яна, который ходил в кроссовках, этой проблемы не существовало.
В пятидесяти метрах от озера Наташа наткнулась на высокий куст с перистыми листьями.
- Мутирует, - сказал Ян, наклонившись, чтобы рассмотреть детали при слабом свете луны.
- Что? - не поняла Наташа.
- Картошка мутирует.
- Какая картошка?
- Вот эта, - Ян потрогал пальцами верхушку куста, который доставал ему почти до пояса.
- Какая же это картошка? - удивилась Наташа. - Картошка такая большая не бывает.
- В том-то и дело.
Этот куст был самый большой. Другие на той же нитке имели разную величину, но это, может быть, потому, что они росли с разной скоростью. Однако еще четыре отличались аномально высоким ростом, и Ян решил, что это закономерность. Главное направление мутаций на этой нитке - гигантизм. А на других нитях, наверное, что-нибудь другое.
Наташа плохо помнила школьный курс биологии, и мутации в ее представлении были связаны с чем-то ужасным - вроде Чернобыля, проникающей радиации и двухголовых кур. Поэтому она спросила:
- А это не опасно?
Но спросила очень спокойно, без панической нотки в голосе.
- Не думаю, - ответил Ян. - Мне здесь нравится. Я никогда не чувствовал себя так хорошо.
- Странно. Я тоже. Здесь такой чистый воздух. Дышать приятно.
- Вода тут тоже чистая, - добавил Ян. - Искупнемся?
Температура воздуха в этот час в Зазеркалье была градусов двадцать. Значительно прохладнее, чем в раскаленном Питере, где к вечеру становилось совершенно нечем дышать. Наташа мечтала искупаться весь день, но времени на это так и не нашлось. А озеро манило неподвижной зеркальной гладью воды, в которой отражались звезды.
- Я без купальника, - сказала Наташа огорченно.
- Ну и что? Я тоже без купальника, - сообщил Ян и заставил Наташу улыбнуться.
Сняв футболку он небрежно бросил ее на снежок и, подпрыгивая на одной ноге, стянул джинсы, оставшись в черных домашних трусах.
- Я совсем без купальника, - уточнила Наташа с ударением на слове "совсем".
Ей очень хотелось купаться.
- Так тут же никого нет, - в доказательство своих слов Ян обвел рукой все окружающее пространство, где действительно никого не было.
- Как никого? А ты?
- А я сделаю вид, что не смотрю.
И полез в воду.
Наташа пошла следом и забралась в воду выше колен, намочив полы сарафана. Окунуться что ли прямо в одежде?
Но без солнца сарафан будет долго сохнуть и неприятно липнуть к телу. А ей надо домой.
Окунуться хотелось нестерпимо.
- Не смотри, пожалуйста, - попросила Наташа и, сделав несколько шагов назад, резким движением сбросила сарафан, скомкав, кинула его на берег, и, как пловец на старте, обрушилась в воду.
Дно здесь было пологим, и Наташе пришлось отплыть довольно далеко от берега, чтобы достичь места, где ей будет хотя бы по грудь.
Ян подплыл к ней на спине, задумчиво глядя честными глазами в звездное небо И чуть не врезался головой в Наташину грудь, едва скрытую водой.
Наташа ничуть не сомневалась, что Ян проделал этот трюк намеренно. Она аккуратно запустила руку в его курчавые волосы и легким усилием придала телу мальчика обратный ход.
Вообще-то она хотела то ли притопить его, чтобы впредь неповадно было устраивать такие шутки, то ли просто сказать Яну, чтобы плавал где-нибудь в стороне - но почему-то не сделала ни того, ни другого.
И они стали плавать вместе, дурачиться, брызгаться и вести себя, как маленькие дети, оставленные без присмотра.
Только когда Ян уже, наверное, в четвертый раз как бы ненароком коснулся ее под водой, Наташа воскликнула с веселым возмущением:
- Янка, ты что это себе позволяешь?! А если я Сережке пожалуюсь?