— Пойдем и спальню уж сразу посмотрим, — сказала она, когда нагруженный Андрей вышел из кладовой.
Поднялись на второй этаж. Просторный, светлый коридор с веселеньким паркетным полом был разделен перегородками с широкими проходами как бы на отдельные комнаты. На стенах, до половины окрашенных масляной краской бежевого цвета, — ни пятнышка. В каждую комнату выходили по две белые двери из спален.
Говорить в коридоре почему-то хотелось шепотом. Ирина Федоровна шла на цыпочках и все восклицала:
— Ах, красота-то какая! До чего же хорошо!
Не только она восхищалась красотой и порядком. У всех, кто ни встречался им, на лицах было написано такое же выражение веселого удивления и праздничности.
Коридор сворачивал направо. Там, сразу за углом, и находилась спальня номер девять.
В приоткрытую дверь Андрей увидел ровный ряд кроватей и худенькую женщину, что-то писавшую за столом. Она подняла голову и спросила:
— Ты — из седьмого «Б»? Заходи…
Через минуту Андрей уже знал: это его воспитательница, Раиса Павловна. Лицо у Раисы Павловны симпатичное, только очень маленькая. Увидеть бы ее без туфель на высоких каблучках, без пышной прически, не были бы у нее слегка подкрашены губы — можно бы подумать: девочка из восьмого или девятого класса. Носик чуть курносый, над черными, живыми глазами — тонкие брови, подбородок острый, как у лисички. Ростом Андрей на полголовы обогнал ее. «Вот так воспитательница, — подумал он. — И я должен буду ее слушать? Ну, это еще посмотрим».
Однако первое ее распоряжение он выполнил беспрекословно.
Показав рукой на кровати, Раиса Павловна сказала:
— Осталось шесть свободных кроватей. Выбирай, какая нравится.
Он догадался: свободные те, которые не застелены. На них лежали полосатые матрацы и подушки без наволочек. Кровати вытянулись в комнате двумя рядами. Крайние койки возле окон кто-то уже занял, зато вторая койка слева была свободна. Рядом с ней стояла тумбочка, и Андрей положил на нее вещи.
— Прекрасно, — сказала Раиса Павловна. — А теперь застели кровать. Наволочку на подушку надень.
Второе распоряжение воспитательницы Андрею пришлось не по душе. Ну да, только об этом и мечтал! Нахмурившись, он стоял в нерешительности.
— Что же ты? Простыни и наволочка — перед тобой.
Ирина Федоровна очень переживала в эту минуту за сына. Не выдержав, направилась было к нему.
— Ах, господи, давай помогу.
— Зачем же, мамаша, — остановила ее Раиса Павловна. — У нас самообслуживание. Да это и нетрудно ему. Ведь он бывал в пионерском лагере?
— Как же, четыре раза отправляла.
— Ну-ну, тогда с завязанными глазами застелет! — весело сказала Раиса Павловна и предложила: — Присядьте на минутку. Скажите, как учится сын?..
Хочешь не хочешь, а придется стелить. Не стоять же истуканом. Тем более что «пичужка», как мысленно назвал воспитательницу Андрей, занялась разговором, на него не смотрит.
Сначала Андрею показалось, что пузатая подушка ни за что на свете не влезет в маленькую наволочку. Но в конце концов влезла. Потом он застелил кровать. Не очень ровно и красиво получилось, да ничего, сойдет. Будет он еще для этой пичужки красоту наводить!
Раиса Павловна не только разговаривала с Ириной Федоровной, она и на Андрея посматривала. Когда он застелил кровать, с одобрением сказала:
— На первый раз — неплохо.
Страшно он нуждается в ее похвале!
— А вещи в тумбочку положить? — с независимым видом спросил он.
— Да. Это будет твоя тумбочка для личных вещей… А пока, — добавила Раиса Павловна, иди отдыхай. Гуляй, знакомься. В восемь часов — ужин. В десять — отбой… До свидания, мамаша. Сына ждите в субботу вечером. Приезжать за ним не надо. Большой — сам доберется.
В коридоре Ирина Федоровна шепотом сказала:
— От чистого сердца говорю, Андрюша, очень мне здесь нравится. Эх, вспомнить, какое у меня было детство! Разве сравнить с тем, как о вас здесь заботятся. — Вспоминать о своем тяжелом детстве Ирина Федоровна не стала. Проговорила уважительно: — И воспитательница хорошая. Даром что росточком не вышла и не очень из себя видная, но по всему заметно — строгая и дело знает. К порядку будет приучать…
Андрей молчал. Пока он мало что видел для себя хорошего.
Первый день
Три вещи произвели на Андрея впечатление. Во-первых, макет искусственного спутника Земли над входом в школу. Из гипса были отлиты раскрытая книга и полушарие Земли, а над ним — на никелированной дуге, блестящий, как зеркало, спутник с четырьмя лучами-антеннами. Замечательно сделано. Ни в одной школе, наверное, нет такого спутника.