— Что ж тут плохого? Взяли слабых, двоечников, а прислали лучших. Я считаю, правильно сделали. А то, действительно, обросли мы двойками, ни в одном классе столько нет…
После отбоя
На втором уроке Андрей услышал фамилию парнишки с золотистым вихорком — Лужков. «Так это, значит, он сделал ту настольную лампу, — вспомнил Андрей. — Надо познакомиться с ним».
После урока он подошел к Толе Лужкову и спросил, с уважением оглядев его коренастую фигуру:
— Это твоя лампа на выставке?
— Моя.
— Хорошая. Долго делал?..
Они разговорились.
Толя оказался общительным и приветливым человеком. Обо всем отзывался со спокойной доброжелательностью, много знал, и Андрею было приятно с ним. Он сказал:
— Рядом со мной Касьянов спал. Его в ваш класс перевели. Ложись на его кровать.
Толя согласился. Прохаживаясь по двору, они проговорили целую переменку. Митяй даже приревновал Андрея. В классе с обидой спросил:
— Ну, наговорился? Налюбовался?
— Ты — о чем? — не понял Андрей.
— Друзей начинаешь забывать.
— Ох, и чудак! — засмеялся Андрей. — Просто он хороший парень. В электротехнике разбирается. Помнишь лампу на выставке? Он сделал. Помогал школу радиофицировать. Даже приемники может ремонтировать…
— Наболтать все можно! Было бы кому уши развешивать.
— Не знаю, чего в бутылку лезешь, — недовольно произнес Андрей.
Трое «новичков» в этот день уже и обедали за столом седьмого «Б», и на самоподготовке сидели вместе с ними, и спать отправились не в свою прежнюю спальню, а на новое место. Толя, как и договорились, занял кровать рядом с Андреем, а товарищ его — Олег Шилов — в другом ряду, возле Лерчика Орешкина. Олег молча разостлал новую простыню, переменил наволочку, разделся аккуратно и, точно на выставку, сложил вещи. Потом лег, ровно вытянувшись под одеялом, и сказал:
— Если будете болтать, то не больше десяти минут!
Андрею не понравились ни аккуратность его, ни этот категорический тон.
— Как понимать вас, милорд, — спросил он, — это ультиматум или что?
— При чем тут ультиматум, — без улыбки ответил Олег. — Дан отбой — надо спать. А милордом меня звать нечего, не подходит…
Пока Андрей, не ожидавший такого отпора, подыскивал ответ пообидней, на помощь ему подоспел Митяй.
Весь день дувший губы, злой как черт, он только и ждал случая затеять скандал:
— А ты не больно командуй! Фотограф! У нас своих командиров хватает! И староста спальни есть. Димка, скажи ему!
— А чего говорить, — ответил Расторгуев. — Правильно. Порядок есть порядок.
— Эх, мочалка! — обругал его Митяй. — А нам с Королем на ваш порядок начхать. Правда, Король?
Андрею вдруг почему-то стал неприятен Митяй со своим резким, чуть хриплым голосом, и он ничего не ответил.
А Митяй не унимался. По уговору что-нибудь забавное сегодня должен был рассказывать Лерчик Орешкин, однако Митяй, желая досадить Олегу, вдруг хохотнул и полез всей пятерней в рыжий затылок.
— Ну, ребята, выдам историю — животы надорвете! Как надумали мы с дружком путешествовать…
Он начал длинно рассказывать, потом, прервав рассказ, спросил:
— Эй, фотограф? Время засек?
Олег не ответил. Может быть, уже спал?
— Не трогайте вы его, — примирительно произнес Толя. — Он у нас жуть до чего упрямый. — И, подавшись к Андрею, тихонько, только для него, добавил: — Сердитый. Не хотел к вам идти. Я знаю: он уже нацелился на самолете покататься, снимочки сделать, а тут Светлана придумала в класс к вам идти, на помощь…
— Это она сама захотела? — изумился Андрей.
— Ну да. И к директору сама ходила, доказывала. Э, вы не знаете Светку!
Митяй еще долго рассказывал. Но не очень смешно, — больше смеялся сам. Лежа с открытыми глазами, Андрей все думал о странном решении Светланы. Потом его начал одолевать сон.
— Кончай волынку, — сказал он Митяю. — Завел на целый час.
Обиженно засопев, дружок его замолчал.
Железный человек
Олег Шилов был человек не совсем обыкновенный. Едва утром послышался звук горна и Андрей еще не успел как следует открыть глаза — Олег уже был на ногах. Сделав несколько энергичных приседаний, он сбросил с себя майку.
— Бр-р! — садясь на кровати, поежился Толя. — Олег, а не холодно сегодня? Может, не снимал бы майку…
Натягивая синие спортивные шаровары, Олег укоризненно взглянул на приятеля:
— Я, Толик, всегда говорил: безмолвие — самое слабое твое место. — И Олег быстро скрылся за дверью.