— Настоящую! — улыбаясь, подтвердил Королев. — Да еще такую, чтобы не сгорела в плотных слоях атмосферы, а опускалась на парашюте на землю. Идет?
О, еще бы! Ромка смотрел на Андрея влюбленными глазами. Он готов был идти за ним куда угодно, делать все, что скажет шеф.
На токарном станке Андрей выточил из деревянного чурбака корпус ракеты и высверлил в нем углубление для стрелы — так, как он видел в «Пионерской правде». Затем они с Ромкой отпилили носовую часть ракеты, выдолбили в ней место для парашюта, закрепили его гвоздиком, а чтобы головка ракеты могла откидываться, скрепили ее с корпусом петелькой и снабдили проволочным противовесом с грузиком.
Ромка два дня не отходил от шефа. Он и столярный клей варил, и чистил шкуркой крылья стабилизатора, и тяжи привязывал к парашюту. А сколько ему пришлось потрудиться, чтобы отыскать космических пассажиров! Было уже холодно, жучки спрятались глубоко в землю, и Ромка целый час без устали орудовал лопатой. Жучков посадили в маленькую кабину и закрыли их там кусочком отмытой фотопленки.
— Они все будут видеть! — радовался Ромка. — Ведь окошко прозрачное!
Из длинной палки вырезали лук, который заменял реактивный двигатель, туго стянули его концы бечевкой и отправились на площадку — испытывать космический снаряд.
Ракета действовала безотказно. Взлетев метров на тридцать — сорок, она переворачивалась, и в ту же секунду над ней вспыхивал красный купол парашюта. Ромка кричал и визжал от восторга. Он и сам пробовал запускать ракету. Получалось не так хорошо, но Андрей успокоил Ромку:
— Ничего, натренируешься — до Луны долетит!
Скоро на площадку, где они запускали ракету, сбежалось много ребят. Среди них Андрей вдруг увидел черноглазого Сеньку.
— Ну, ты сам тут осваивай! — быстро отдав Ромке лук и ракету, сказал Андрей и поспешил уйти.
По берегу пруда ходила Сонечка и будто разговаривала сама с собой. То вдруг останавливалась и поднимала руки, то вскидывала голову, потом шла дальше.
«Репетирует», — догадался Андрей.
— Слушай, звезда экрана, — подойдя к Сонечке, спросил он, — чего это ваш режиссер прибегал в мастерскую? Дом велел строить. Для какого-то кума Тыквы.
— Ай! Не спрашивай меня ни о чем! — замахала руками Сонечка и тут же принялась жаловаться: — Я вообще не понимаю, почему они выбрали эту пьесу. Какая-то сказка. Ходят и говорят огородные чучела: Тыква, Редиска, Горошек, синьор Помидор, солдат Лимошка! Фи! Будто нельзя было выбрать порядочную пьесу! И представляешь — самое возмутительное: меня осчастливили ролью Редиски! Какая-то деревенская девчонка! «Я охотно вам помогу. И моя тачка тоже!» Это самый длинный ее монолог. Во всей пьесе появляется лишь два-три раза. «Может быть, — сказала я, — вы мне предложите роль пса Мастино, чтобы я прыгала по сцене и лаяла, как настоящая дворняжка!» Я им категорически сказала: или мне дают другую роль, или я ухожу из кружка. И знаешь, они мне заявили: кроме роли Вишенки, ничего нет. «Но Вишенка же мальчик! — сказала я. — Дайте мне роль Землянички». — «Земляничку, — говорят, — будет играть Гусева». Король, ты представляешь, почти центральную роль отдать Гусевой! Но я им докажу! Я даже Вишенку так сыграю, что они ахнут! И еще пожалеют, что не дали мне главную роль! Хорошо, я буду мальчиком! Король, — подбоченясь, топнула Сонечка ножкой, — скажи, могу я сыграть мальчика?
Андрей поднял широкие, темные брови:
— Что за вопрос! Ты кого угодно сыграешь!
— Да! Я докажу! Они поймут, с кем имеют дело!
Личным примером
Ракету Ромка делал с удовольствием. А вот заправлять кровать, мыться и чистить зубы категорически не желал. Сначала Андрей пробовал ругать подшефного, однако Ромка не очень-то прислушивался к его словам. А то и вовсе не хотел слушать. Махнет рукой и — бежать со всех ног. Андрей сердился еще больше. Кричал, стыдил, а с Ромки это как с гуся вода. Андрей совсем растерялся. И наверняка краснеть бы ему перед директором, да выручил его… сам Ромка.
Стал однажды Андрей ругать своего подшефного, а этот в ответ:
— Говоришь уши мыть, а сам не моешь! Вот тут-то Андрей по-настоящему и понял, какое трудное задание дал ему Сергей Иванович. Желаешь кого-то научить хорошему, — сам будь хорошим. И нравится не нравится, а пришлось Андрею смотреть за собой. Хоть и трудно было на первых порах, другого ему ничего не оставалось, как воспитывать мальчугана личным примером.
И действительно, дело тогда быстро пошло на лад.
Каждое утро после зарядки Андрей в одну минуту заправлял постель и спешил в спальню первоклассников к своему подшефному.