Машина набрала скорость и теперь летела по пустой дороге.
– Все, держи двери!
Кира схватилась за руль. Машина резко вильнула и, свернув, понеслась к выезду из города.
Артур, казалось, не заметил смены маршрута. Вытащив из сумки мой планшет, он равнодушно разглядывал рисунки, отправляя их в корзину. И каждый раз, когда палец Артура касался кнопки Delete и девушка с лицом Киры исчезала, я чувствовал, что он испытывает наслаждение, словно раз за разом убивал настоящую Киру. А вместе с ней раз за разом умирал я. Все, чем я жил последние несколько месяцев: мечты, надежды, желания – становилось пустотой, причиняя мне боль, сравнимую с болью от ножа Артура.
Увлеченно избавляясь от немых свидетелей, он не смотрел по сторонам, не обращал внимания на то, как водитель такси, судорожно вцепившись в руль, пытался повернуть. Глядя на то, как Артур удаляет мои мечты, стирая память о Кире, я чувствовал, что во мне растет ненависть. Размахнувшись, я ударил его по лицу, он дернулся, я схватил планшет. Артур отшатнулся, потянулся к планшету, но, глянув в окно, тут же забыл о нем.
– Стой! – заорал Артур. – Стой!
Он схватился за ручку двери, пытаясь открыть, руки его тряслись, губы дрожали. Он больше не контролировал ситуацию, мгновенно превратившись из охотника в затравленного зверя.
– Ты что?! – кричал он. – Ты куда?!
– Держи его!
Кира быстрым движением заблокировала двери и, наклонившись, вцепилась зубами в руку водителя.
Тот закричал, отпустив на мгновение руль, но тут же схватил обратно. Машина резко вильнула. Я не видел лица водителя, но по тому, как побелели костяшки пальцев, сжимающих руль, по покрасневшей от напряжения шее, по пропитанной потом рубашке на спине я чувствовал его тревожное возбуждение.
Отбойник приближался. Машина, не снижая скорости, неслась вперед. Артур дергал двери, бил кулаком в стекло, отчаянно пытаясь спастись. Водитель застыл, продолжая сжимать руль. Машина наполнилась страхом. Мы тонули в нем, словно в зловонном вязком болоте. Страх стучал в висках, наполнял легкие, тек по венам. Как мухи, застрявшие в паутине, мы отчаянно бились, стараясь выбраться из опутавшего нас ужаса, но с каждым мигом застревали в нем все сильнее.
Страх вернул меня в прошлое. Я снова стоял во внутреннем дворике и смотрел, как бьется привязанная к кресту Кира. Я слышал ее крик, видел мокрые дорожки слез на щеках, посиневшие, связанные веревками руки. Я чувствовал ее боль и безумное желание жить. И теперь в машине, глядя на стриженый затылок водителя, я чувствовал то же самое.
Я больше не хотел никого убивать. Перегнувшись через сиденье, я схватился за руль и резко повернул влево. Машину занесло, закрутило на месте. Задев капотом отбойник, такси отбросило на середину дороги, снова закружило. Водитель с силой вдавил педаль тормоза в пол, истошно взвизгнув, машина остановилась.
– Ты! Ты! Ты!
Задыхаясь от злости, Кира повернулась ко мне. Лицо ее изменилось: темные пятна на коже исчезли, губы порозовели, на щеках появился румянец.
– Ты? – прошептала она.
Музыка, знакомая, печальная, рвущая сердце на части, наполнила салон машины, тьма рассеялась. Языки пламени танцевали перед глазами, ластились к рукам огромной сверкающей кошкой, сотканной из тишины и света. Огонь не причинял боли. Он нес избавление, каждым всполохом пламени стирая боль.
Забыв про Артура и водителя, Кира протянула ко мне руку, взъерошила волосы. Я не чувствовал прикосновения. Только тонкое покалывание на кончиках пальцев, какое бывает, если не выпускать стилус больше пяти часов. Сквозь сверкающий танец пламени я видел, что времени у нее осталось немного. Так же, как и я, Кира слабела. Но, по нахмуренному лицу, по решительным сжатым губам я понял, что она копит силы на последний бросок. Артур вытер пот со лба, откинувшись на сиденье, с шумом выдохнул. Я больше не мог ей помешать. Кира глянула на водителя, безвольно опустившего руки, на Артура с серым от страха лицом. На меня. Ненависть, до этого сквозившая в каждом ее жесте, исчезла. Она потянулась к рулю, погладила мягкую обивку и тут же отдернула руку.
Перегнувшись через сиденье, забрала у меня планшет. Вошла в почту. Каждое движение давалось ей с трудом. Закусив губу, она собрала оставшиеся рисунки в письмо, нашла нужный адрес и последним усилием нажала кнопку «отправить». Огонь превращал мое тело в прах, но теперь это не имело никакого значения, потому что я знал главное: она простила меня.
Мы больше не могли ничего сделать.
Артур, глянув на время, усмехнулся, он снова был прежним: уверенным хозяином жизни, точно знающим цену себе и другим.