– У нас этого здравого, в вашем понимании, смысла нет.
– Да брось! – не поверил Алекс. – Мы же заключили сделку. Мы тебе деньги, ты нам услугу. Самый что ни есть здравый смысл.
– Мы научились притворяться, приспособились.
Ты ведь не знаешь, что мне на самом деле хотелось сегодня сделать. – С этими словами эйфа скрылась за ширмой.
– Как думаешь, что ей хотелось сделать? – спросил Алекс, когда они подходили к пристани. Недалеко от берега белели паруса рыбацких шхун и кочей, кричали перепуганные чайки. С ними играл в смертельные салочки волаклам – черная, четырехкрылая птица-амфибия.
– Я не думаю о таком, – отрезал Голинкер.
– Да перестань, разве тебе не интересно?
– Не интересно.
– Может быть, она хотела сожрать нас? Поколотить? Или грязно отшлепать, а после заняться безудержным…
Остановив тележку со спящим Нолом, Алекс замолк. Навстречу им шли трое мужчин в ладно скроенных серых пиджаках и кепках с круглыми кокардами над козырьком. Головорезы из банды Узкого Круга.
– Чего стал? – проворчал сзади Голинкер. – Я только приноровился к темпу. Не тормози!
Сглотнув, Алекс расправил куртку, натянул одну из своих натренированных перед зеркалом улыбок и толкнул тележку вперед. Он ожидал, что головорезы к нему пристанут – они всегда так делали, то ли по приказу, то ли по зову сердца, – и приготовился лебезить. Но те, бросив короткое: «Три дня», как ни в чем не бывало прошли мимо.
– Что это было? – спросил Голинкер. – Ты водишься с Кругом?
– Можно и так сказать.
– Завязывай с этим.
Алекс кивнул. Он бы прямо сейчас и завязал, если б мог. Но долги по щелчку пальцев не списываются. Будучи еще совсем юным, Алекс увлекся игрой в карты и задолжал одному влиятельному человеку двадцать тысяч. Сумма небольшая, но накопить ее Алекс сумел лишь через два месяца, а к тому времени набежали проценты, которые он уже не мог погасить. Пришлось занимать деньги у барыги, а потом, чтобы вернуть ему, – у бандита. Сохраняя себе жизнь, Алекс все глубже увязал в долгах. За пятнадцать лет двадцать тысяч стали двумя миллионами, на выплату которых Узкий Круг дал ему три дня.
Успеет – будет свободен, нет – отправится к кри́чам. Так называли ученых, чьи замысловатые приборы заряжались людскими криками. Как именно эти приборы работали и для чего изобретены, мало кто представлял. Лишь одно о них было известно: кричи скупали отбросов общества и пытали до тех пор, пока бедняги еще могли вопить.
Но Алекс не боялся, точно зная: если все получится, как он задумал, трех дней будет более чем достаточно. А если не получится – о нем больше никто и не услышит.
Лодка ждала их у причала. Капитан, дородный мужчина с добрым бородатым лицом, помог Алексу погрузить на борт Нола и разбудил привязанного к носу ботика лакара – громадную, как шхуна, перламутровую рыбину с дюжиной разбросанных по телу глаз.
– Погнали! – рявкнул капитан.
И лакар потащил лодку.
До острова Лорро они добрались, когда солнце перевалило далеко за полдень. Голинкера страшно укачало, и Алексу пришлось ждать, пока тот – калека на ногах толком не стоял – проблюется. Затем они двинулись по пристани, в толпе пытаясь отыскать владельца пещеры.
– Он написал, мы его сразу узнаем, – возмущался Алекс. – Ну конечно, в таком-то скоплении. Сразу…
– Алекс Типун, это вы?
Алекс повернулся на голос и увидел загорелую женщину. Она стояла к нему вполоборота и тихо на незнакомом языке обсуждала что-то со старым рыбаком.
– Я ниже, – послышался тот же голос, и Алекс опустил взгляд. – Я Авадо, владелец пещеры. Вы же меня ищите, дась?
Алекс кивнул. Он не раз видел карликов, но такого маленького – впервые. Авадо едва доставал ему до колен, но ребенком назвать его язык не поворачивался. Густая пепельная борода, редеющая макушка. Самый что ни есть старик. Просто крошечный.
– Он ведь, это, дрыхнет? – уточнил Авадо, хмуро поглядев на Нола. – Я интересуюсь не потому…
– Это так важно? – резко спросил Голинкер. В море у него затекла спина, и теперь, чтобы не мучиться от боли, приходилось сутулиться. Кроме того, у Голинкера раскалывалась голова. А когда она раскалывалась, он, и без того обычно раздражительный, становился совсем невыносимым. – Может, пойдем уже, а? Языками почесать и по дороге успеем!
Авадо, или Голинкеру только показалось, посмотрел на него снисходительно, как бы говоря: «Я бы сказал, какой ты отстой, но ты и сам знаешь».
– Пойдемте, – согласился Авадо и взмахом руки предложил следовать за ним. – Если будут вопросы, задавайте.