Карл закусил губу. На самом деле он не научился и этому: мадам Хуч постоянно повторяла, что он неправильно берёт метлу, неправильно сидит, но Карл не обращал внимания на её слова. Он летал — остальное было не важно.
— Согласись, что этого недостаточно, — продолжил директор.
«Недостаточно для чего?» — хотелось спросить Карлу, но он промолчал.
— Ты умный мальчик, Карл...
Когда учителя так говорят, это означает: «Ты дурак».
— Ты умный мальчик и, наверное, уже понял, что магия — это не взмахи палочкой и заклинания, — тихим строгим голосом сказал директор. — Магия — она здесь, — он осторожно коснулся груди ребёнка, — в твоём сердце.
Карл почувствовал себя неуютно. Директор был похож на тех счастливых детей, которые каждый раз словно спрашивали: «А ты почему несчастен? Чего ты ещё хочешь?» Если бы он стал перечислять...
Опустив руку, Альбус Дамблдор отошёл в сторону — теперь Карл мог видеть огромное, в человеческий рост, зеркало. Мальчик потёр глаза, посмотрел — и снова потёр.
— Какое странное... — пробормотал он.
— Это волшебное зеркало, оно показывает человеку его желания, —проговорил директор, и в его взгляде промелькнула печаль. — Что ты видишь в нём, Карл?
Мальчик шагнул вперёд, словно пытаясь взглядом выдавить что-то из блестящей ледяной поверхности. Потом опустил голову и сказал, глядя себе под ноги:
— Ничего, директор. Я не вижу ничего...
Карл повернулся и побрёл прочь из комнаты с ужасным зеркалом.
Он ошибался. Как сильно он ошибался!.. Он думал, список его желаний окажется таким длинным, что им не хватит жизни прочитать его... Может, когда-то так и было, но сейчас... Если бы его сейчас попросили написать, чего он хочет, он просидел бы весь день над листом бумаги — и сдал бы преподавателю чистый лист!
Желания не вечны, они рождаются, живут и умирают...
Мальчик, мечтающий, чтобы родители пришли за ним...
Мальчик, мечтающий, чтобы кто-нибудь пришёл за ним...
Мальчик, идущий на свет свечи и мечтающий жить...
Мальчик, ждущий воскресного утра, чтобы увидеть дядюшку Скруджа...
Мальчик, мечтающий, что однажды в Рождество Скрудж раскается и придёт за ним...
Все они умерли...
Остался только мальчик, который не хочет ничего.
Глава 5. Рана, нанесённая самому себе, плохо заживает
Каникулы закончились, и коридоры Хогвартса снова наполнились шумными голосами детей. Ребята рассказывали друг другу, как отметили праздники, какие подарки подарили им родители, бабушки с дедушками, друзья родителей, друзья друзей... И в тоже время на их лицах была чуть шаловливая радость от того, что они снова избавились от власти взрослых. Ещё полгода магии и заклинаний, чудес и волшебных превращений — а потом вернуться к родным и провести вместе удивительное, наполненное солнцем и запахами цветов лето...
Глядя на них, Карл ощущал себя пустым классом, в который никто не вернулся. После встречи с профессором Дамблдором он перестал бродить по школе — не потому что боялся наказания или чувствовал себя обязанным сдержать обещание. Просто не хотелось никуда идти вместе с собой. Раз в день он обязательно летал с Рабэ, а потом возвращался в комнату, ложился на кровать и смотрел в потолок... И так до начала занятий.
Первая неделя стала для Карла пыткой. Встречаясь с преподавателями, он видел на их лицах разочарование — каникулам не удалось совершить чудесное превращение самого безнадёжного мальчика в мальчика, подающего хоть какие-то надежды. И теперь Карл был готов согласиться со своими учителями. Ведь надежды сродни желаниям — одно без другого не существует. Но разве поймут учителя, спрашивающие: «Почему вы не делаете домашние задания?» — такой простой ответ: «Потому что не хочу»?.. Только профессор Снейп не задавал ему вопросов и вообще на него не смотрел. От этого мальчику становилось немного легче.
Карл понимал, что преподаватели волнуются вовсе не о нём — просто у них есть программа, которую непременно должен усвоить ученик. А если он чего-то не усвоит — ругать будут их. Порой Карл даже начинал сочувствовать учителям, но обычно в этот момент они принимались отчитывать его при всех за невыполненное домашнее задание — и сочувствие пропадало.
Особенно переживала за успеваемость Карла учительница астрономии Аврора Синистра. Её предмет считался в Хогвартсе одной из самых «немагических» наук. Выучить названия звёзд и их траектории мог даже маггл, а значит, неуспеваемость Карла по этому предмету нельзя было объяснить слишком слабыми магическими способностями — оправдание, которое повторяли преподаватели «магических» дисциплин. Конечно, кроме астрономии, существовала ещё история магии — где тоже нужно просто выучить километры дат и фамилий. Да и чтобы приготовить хорошее зелье, не нужно махать палочкой. Но профессор Снейп, разумеется, считал свой предмет таким сложным, что освоить его на «превосходно» мог только он сам. Профессор Бинс же был привидением, а привидений мало заботят дела живых.