Аврора пыталась поговорить с мальчиком, но после нового года в нём словно что-то сломалось. Он часто болел, пропускал занятия, на уроках был невнимательным. В ответ на все её слова он просто кивал, а потом приносил свиток с огромным количеством ошибок или не приносил ничего. И главное, ошибки-то были ужасно глупыми: почему-то при умножении десяти на единицу, у Карла неизменно получалась единица.
Аврора надеялась, что это всё из-за зимы, придёт весна — и настроение мальчика изменится. Но наступил март, а в контрольных работах Карла, единица, умноженная на десять, по-прежнему давала единицу.
Вот и сегодня мальчик сидел в классе и записывал объяснения учительницы, но писала только рука. Теоретическая часть урока закончилась, и все побежали к телескопу. Карл медленно поднялся и побрёл на смотровую площадку.
Пока остальные разглядывали звёзды, он подошёл к самому краю площадки и посмотрел вниз. Странно... Летая на метле, он никогда не думал об этом... Может, потому что мётлы придуманы для того, чтобы летать, а башни — для того, чтобы падать...
В приюте только два этажа, с двух этажей неудобно падать. Но здоровяк Тэд всё-таки попробовал... Конечно, ничего не получилось. Просто из ребёнка, которого никогда не возьмут, он превратился в ребёнка, которого никогда-никогда-никогда не возьмут. Инвалиды не нужны даже родным... Карл пробовать не стал. Он ушёл. Много шагов по снегу... Но их не хватило...
Он наклонился ещё ниже... Наверное, здесь хватит одного шага...
Урок закончился, учительница раздала проверенные контрольные и попросила сделать работу над ошибками.
— Карл, задержись ненадолго, — сказала Аврора. Ему контрольную она не вернула.
Мальчик сложил учебники в сумку и побрёл к преподавательскому столу.
— Вот твоя контрольная работа, — она положила перед мальчиком листы, испещрённые красными пометками.
Карл опустил голову.
— Не очень хорошо получилось, — сказала Аврора, глядя на край стола. — Давай поступим так: чтобы я могла поставить за это оценку, ты напишешь мне небольшой доклад.
— Какой доклад? — без энтузиазма спросил Карл.
— Выбери любое созвездие и напиши о нём: почему оно так называется, какие в него входят звёзды... Понял?
Карл кивнул.
— Ну, иди... Контрольную отдам, когда напишешь доклад.
Он снова кивнул и пошёл из класса.
Может и не отдавать, у него таких контрольных — целая стопка...
Карл сходил в библиотеку и взял несколько книг о созвездиях, потом полетал с Рабэ и сел за домашнее задание. Хотелось поскорее отделаться от этого. Он понимал, что преподавательница пытается ему помочь, но ему не нужна помощь. Ему ничего не нужно...
Рабэ, довольный полётом, весело прыгал с книги на книгу, всем видом стараясь показать, что помогает мальчику делать домашнее задание.
— Жалко, что ты не умеешь писать сочинения, — проворчал Карл. — Я бы летал с тобой на метле, а ты бы делал за меня уроки... Ну, о чём будем писать?
Он открыл большую книгу «Зодиакальные созвездия», полистал и закрыл. Неинтересно, на астрономии только о них и говорят. Лучше написать о какой-нибудь маленькой звезде, которая так далеко, что, когда её свет долетит до земли, сама звезда уже умрёт...
— Смотри, какая толстая книга, тут наверняка должны быть и другие созвездия!..
Созвездий в книге, действительно, оказалось много. О некоторых Карл никогда раньше не слышал: созвездие Единорога, созвездие Феникса, созвездие Скульптора...
— Ой, тут есть созвездие Ворона! Рабэ, хочешь, я напишу доклад про тебя?
Рабэ, разумеется, не возражал. Он выпятил грудь и важно зашагал по столу, словно его вот-вот вознесут на небо.
— Так, посмотрим, что тут пишут...
Созвездие Ворона было одним из древних созвездий. По легенде бог Аполлон послал свою вещую птицу ворона за водой для жертвоприношения. Но по дороге ворон увидел смоковницу и сел на её ветви, ожидая, когда созреют плоды. Конечно, ворон опоздал, и чтобы оправдаться перед Аполлоном, сказал, что гидра не пускала его к воде. В наказание ворон из белого стал чёрным и был отправлен на небо вместе с гидрой и чашей для жертвоприношения. Эти созвездия находятся совсем рядом — кажется, что Ворон и Чаша расположились на спине Гидры. В поэме древнеримского поэта Овидия «Фасты», где рассказывается о праздниках и священных днях Рима, под числом «четырнадцатое февраля» написано: