Моховые плети качнулись, и появилась Мая. После омовения она переоделась в шелковый халат, расшитый сосновыми ветвями. Мокрые волосы свисали свободно; теперь, когда они не были уложены в прическу-клетку, лицо комедиантки выглядело симпатичным и даже в чем-то красивым.
— Можешь тоже смыть грязь, говорю тебе. Слуги Бавана расторопны; горячей воды хватит на пятерых. Это неправда, конечно, но близко к правде.
Мая показала, где лежит огниво, объяснила, как пользоваться мыльным песком, и оставила детектива одного в клетушке. Денис передвинул светильник поближе к ковру и осмотрелся.
Изнутри каморка выглядела просторней, чем снаружи. Чаны с горячей и холодной водой, огромная бадья для принятия ванн, у стены — скамья с чистым бельем и полотенцами. Для Средневековья — весьма и весьма неплохо! Вода в чанах парила; не кипяток, конечно, но руку окунуть нельзя — обожжешься. В углу каморки чернела дыра — сток, а по совместительству нужник.
Орудуя ведрами, Денис наполнил бадью. Разделся, крякнул с наслаждением, погружаясь в горячую воду. Волна плеснула через край, и ручеек побежал к стоку, увлекая за собой мыльную пену, очески женских волос.
Вот и все. Тело расслабленно обмякло, глаза закрылись.
Хорошо как... Вот и закончился первый день в чужом мире. Из-за ковра звучит негромкая мелодия. Мая играет — легко, умиротворяюще. Для тьмы за окном, для белого тумана и пятен фонарей... «Впускает ночь в покои», — мелькнуло в голове Правежника.
Амулет-защитник тревожно запульсировал, требуя внимания. Денис пригладил его, успокоил, и тот принялся за привычную работу: следить за проходящими мимо, искать злоумышленников. Сущность, заключенная в тигровом глазе, жадно постигала новую реальность.
...В стене, метрах в двадцати отсюда — подземный ход...
...У входа в коридор меняется гвардейский караул...
...Этажом ниже звучит музыка — знатный князь пирует в обществе друзей. Им весело, сознания затуманены...
...В комнате напротив занимаются любовью. Женщина испугана, тоскует; мужчина исполнен звериной похоти и торжества. Царедворец затащил в постель служаночку. Может, такую же лицедейку, как Мая...
...Человек прошел за дверью. Тяжкие думы гнетут его, не дают жить спокойно...
Стоп!
Денис непроизвольно дернулся. Вода плеснула на пол.
За дверью прошел человек. Не тшиин — человек!.. Но единственный землянин, который может свободно разгуливать по замку, — Алексей Мокош! Значит, он уже прибыл?
Завацкий набрал пригоршню мыльного песка, растер в ладонях.
Защитник пространства не сумел по-настоящему прикоснуться к сознаниям тшиинов. Лишь верхушка, лишь самые грубые эмоции. А это означает, что аборигены неподвластны псионике. Вероятно, теировские методы работы с сознанием чересчур грубы и технологичны для тонкой души тшиинов...
А из этого следует, что в предстоящем расследовании Денису нельзя полагаться на псионику. Никакого гипноза, никаких «подслушанных» мыслей...
Только логика.
Когда Денис вышел из-за ковра — распаренный, чистый, умиротворенный, — Мая оглядела его и одобрительно кивнула:
— Садись, чудеснейший из рыцарей. Я расскажу тебе о твоем противнике. Да.
Завацкий поддернул халат, уселся. Мая зажгла ароматическую палочку и помахала в воздухе, гася крохотный огонек; комнату наполнил аромат сандала.
— Прочь, прочь злые ихи-духи. Вам нет места под этой крышей, и это правда! Правда, ага, да.
После этого начался рассказ. О самых чудесных вещах Мая повествовала нарочито будничным голосом, и это действовало на Дениса гипнотически.
— Имя Айши на языке чужинцев значит «Коршун». Родился Айши в городе Тайлиль, в семье градоправителя. С детства мальчик рос замкнутым и нелюдимым. Больше всего на свете он обожал прятаться в подвалах отцовского дома и охотиться на крыс.
Мать Айши держала домочадцев в страхе. Чтобы реже встречаться с ней, старый градоправитель подолгу пропадал в странствиях, и честолюбивая женщина правила от его имени. Говорят, народ ее ненавидел.
Время шло, мальчик подрастал. Мать стала задумываться о том, чтобы найти ему хорошую жену — в своем понимании хорошую, это правда. У Айши была возлюбленная, но старая градоправительница постаралась извести бедняжку. Вечный затворник, рассуждала она, мальчишка — откуда бы взяться настоящей любви? Разве он понимает женщин?..
По ее просьбе Баван выдал за Айши свою племянницу. Принцесса Деваль-Иту не любила молодого Коршуна. История повторялась. Как и отец, Айши стал подолгу пропадать в походах. Городом правили две женщины — неуемные, жадные, жестокие...