На следующий день, 8 июня, Короленко получил записку:
«Дорогой, бесконечно уважаемый Владимир Галактионович. Мне ужасно больно, что заявление мне опоздало. Я, конечно, сделал бы все, чтобы спасти этих людей — уже ради Вас, но им уже нельзя помочь. Приговор уже приведен в исполнение еще до моего приезда. Любящий Вас Луначарский».
Короленко знал о случившемся — печальное известие больно ударило его.
Через несколько дней, оправившись, он принялся за работу, намереваясь в ряде статей, написанных в виде писем к Луначарскому, изложить свое мнение о жгучих общественных и политических проблемах момента. Согласно их договору Луначарский тоже должен был ответить печатно. Из шести «Писем к Луначарскому», написанных Короленко в течение августа — сентября 1920 года, только три дошли до адресата. В «Письмах» Владимир Галактионович высказался с присущей ему прямотой и откровенностью.
Ленин оказался прав: Короленко не смог понять задач пролетарской революции. Он не верил ни в «утопию прошлого», ни в «утопию будущего».
Спор надлежало решить самой Истории.
Как он решен — известно.
Отдан последний волосок…
С грустью проводила Полтава поезд с детьми. Как много было связано у семьи Короленко с этими жизнями, которые так легко могли погаснуть, но не погасли!
Короленко рассказали, что перед отъездом дети пели хором сочиненную ими песню:
Старый писатель заплакал — это были слезы радости.
Все на свете имеет конец, даже неимоверно тяжелые страдания военных лет. Кончалась гражданская война. Кончался 1920 год. Пришла весть о разгроме Врангеля.
Весною 1921 года страшная, непоправимая утрата постигла семью Короленко: при трагических обстоятельствах умер от сыпного тифа Константин Иванович Ляхович, которого Владимир Галактионович любил сильно и нежно. После этой смерти писатель уже не сумел оправиться.
Тело дряхлело, а ум горел ярким пламенем. Отказали ноги, почти потерян слух, с окружающими приходится переписываться, но не прекращается напряженная работа над «Историей моего современника». Закончен З-й том, писатель словно вновь совершает путь из иркутской тюрьмы в Якутию. Якутск. Амга. Ее обитатели. Яммалахский утес…
Когда становится лучше, Короленко начинает надеяться, что успеет рассказать не только о поре ссыльных скитаний, но и о нижегородской жизни: оживают планы незаконченных беллетристических работ, старые наброски, воскрешаются прочно позабытые сюжеты. Вот в старой-престарой, еще якутской записной книжке несколько строк. Тема для рассказа. У неведомого зверя пушистый золотой хвост. По шерстинке, по волоску добрый зверь раздает свое сокровище, часть его самого. Вот остается несколько волосков, но просят и их, а зверь, не привыкший никому ни в чем отказывать, лишившись их, умирает. Наталья Владимировна, которая после смерти мужа помогала отцу разбирать архив, сказала, что отец ей очень напоминает этого зверя.
А тот спор, который Короленко начал с коммунистами, продолжался. И писатель вынужден был признать, что советская власть одерживает одну победу за другой. Он никогда не ждал ничего хорошего ни от интервентов, ни от генералов, которые уходят в историю далеко не почетным образом.
Писатель убедился, что во время войны большевики одолели своих врагов не только на полях сражений. Они одержали над ними и нравственную победу. Они великолепно умели занимать города, разом прекращали анархию и устанавливали революционный порядок.
Теперь Ленин нацеливает страну на мирный, восстановительный труд, и в его мероприятиях Короленко нередко видит сходство с тем, что сам он признает необходимым для страны.
Ленин, коммунисты без посторонней помощи справились с интервентами, петлюровцами, генералами, поляками. Теперь перед страной новые врага — рост цен, засуха, голод, разруха. Но он верит, что большевистское правительство найдет пути, чтобы вывести страну из нынешнего тяжелого состояния — кроме него, это не под силу никому. В этом он согласен с Гербертом Уэллсом, книгу которого «Россия во мгле» он прочел с большим вниманием, и поспешил поделиться этими своими мыслями с Горьким.
Тимирязев благословил коммунистов. В его лице большевики одержали еще одну крупную победу. Газеты напечатали письмо, в котором ученый, приветствуя героическую победоносную Красную Армию, звал всех «работать, работать, работать!». Перед смертью он сказал: «Я всегда старался служить человечеству, я рад, что в эти серьезные для меня минуты вижу представителя той партии, которая действительно служит человечеству. Большевики, проводящие ленинизм, я верю и убежден, работают для счастья народа и приведут его к счастью… Передайте Владимиру Ильичу мое восхищение его гениальным разрешением мировых вопросов в теории и в деле… Я преклоняюсь перед ним и хочу, чтобы об этом все знали…»
Короленко убежден, что Тимирязев был человек глубоко честный и искренний, и поэтому приход его к большевикам стал настоящим знамением времени. А в Петрограде Кони, старый, больной, на костылях ходит в другой конец города, чтобы читать лекции революционным солдатам и матросам.
В городе проводятся трудовые недели, воскресники. Молодежь охотно работает на них. Весною 1921 года на субботнике в городском саду рабочие-табачники с увлечением окапывали яблони. «Кому достанутся плоды этой работы?» — сомневался Короленко.
Но вот воскресник — началом нового дня — пришел прямо к нему в дом. После суровой зимы в замерзающей Полтаве, в непротопленной квартире он уже не чаял увидеть чудесную зелень городского сада, освещенные солнцем холмы и луга за Ворсклой и почти свыкся с мыслью, что это его последнее лето. А теперь явились рабочие и интеллигенция, привезли дрова писателю Короленко, напилили, накололи, сложили в штабеля. И жить опять не только хочется, но еще являются надежды, и так хочется увидеть то время, когда счастье засияет над родными далями.
Кто организовал этот чудесный воскресник; исполком, какой-нибудь кооператив, сами рабочие, интеллигенция?.. Но кто бы это ни сделал — как много сил влил он в него!..
Да, старого писателя не забывают. Он должен признаться, что большевики относятся к нему лучше, чем он к ним. Они щедрее его. Он не согласен с максимализмом их требований, которые по-прежнему считает утопией. Но он не посетует, если проиграет спор: лишь бы в России, родной стране, стало счастливо житься людям.
В июле 1920 года принесли извещение губисполкома: «Идя навстречу душевной потребности широчайших кругов трудящихся, снять с В. Г. Короленко заботу об условиях его жизненного существования и в целях осуществления теперь же этого постановления начать доставлять ему продукты».
Он отказался. Он понимал, что это вполне бескорыстное предложение, но поблагодарил за заботу: он всегда был независимым писателем и никогда не принимал ни от какой власти содержания. Отказался он и от академического пайка, предложенного ему и всей семье, от пособия, предложенного Литературным фондом.
Между тем нехватки особенно остро сказывались на большой семье Короленко, так как главный источник дохода — литературный заработок Владимира Галактионовича — был невелик.
Это стало известно в городе после того, как люди на базаре увидели, что семья вынуждена ради пропитания продавать вещи.