– Вот это дело!
Он отлично понимал, что осуществлять «свою» идею каждый человек будет с большей охотой, чем навязанную ему начальством...
«Восход» – это переделанный «Восток», но переделанный довольно основательно. Кроме кресел с амортизаторами, безопасную посадку должны были обеспечить твердотопливные двигатели мягкой посадки, которые срабатывали, когда штырь длиной 120 сантиметров, торчащий из корабля, касался земли. Опыт в создании таких двигателей уже существовал у инженеров, работающих над проблемами приземления различной техники в десантных войсках. Королев быстро наладил с ними связи.
Существенно была улучшена парашютная система. На «Восходе» были две системы ориентации, два тормозных двигателя, телекамеры внутри и снаружи. С учетом удачных пусков шести предыдущих «Востоков» корабль, в принципе, можно было считать надежным и требовалось предварительно опробовать лишь новую систему посадки. Дело хлопотное: самолеты, взрывы, никто этим заниматься не хотел.
Вот вы не беретесь, а у меня есть старик, который возьмется и все сделает! – сказал Королев.
Он вспомнил друга юности Петра Флерова, который несколько лет назад организовывал испытательные сбросы «шарика» под Иссык-Кулем.
– Петр, нужно быстро сбросить шар, – сказал Королев, едва костлявая фигура Флерова возникла на пороге его кабинета. – Точнее, два раза надо сбросить. Один раз – с двигателями мягкой посадки, другой раз – без двигателей: вдруг они откажут. И замерить пиковую перегрузку. Лишнего шара у меня нет. Возьми шар Титова из музея, переделай, что надо, а кончишь испытания – вернешь в музей. А я, Петя, за границу улетаю! Представляешь? За границу! В Чехословакию!
В субботу 27 июня 1964 года утренним рейсом Королев с женой прибыл на пражский аэродром Рузина – началась единственная (если не считать командировки в Германию 1945-1946 годов) зарубежная поездка сверхсекретного Главного конструктора.
Королеву всегда очень хотелось съездить за границу. Особенно в Англию. Он высоко ценил добротность и культуру английской индустрии, и познакомиться с британскими умельцами ему было интересно – о достопримечательностях он как-то не думал. Во Франции и в Италии тоже любопытно было бы побывать, но секретность крепко прибила его к родной земле: никуда не выпускали. А тут летом позвонил Леонид Ильич Брежнев – он курировал ракетную технику – и сказал, что можно ехать в Чехословакию в качестве гостя ЦК КПЧ.
На аэродроме в Праге Сергея Павловича встречали несколько человек. Первым от небольшой группки отделился маленький брюнет: широко улыбаясь, поспешил навстречу – Михаил Васильевич Зимянин, советский посол. За ним подошли несколько человек из ЦК Компартии Чехословакии, которые, как быстро понял Королев, очень туманно представляли себе, кого, собственно, они встречают. Известно им было немногое: какой-то очень засекреченный ученый из Москвы. Королевы поселились в особняке для правительственных гостей. Дня три-четыре осматривали Прагу: Град, Стары Място, Карлов Мост – все, что полагается осматривать туристам. При них неотлучно находились два чеха: Франтишек Семин из ЦК и Бжетислав Гынечек из госбезопасности. Уже при обсуждении программы пребывания Королев сказал, что отдыхать в Карловых Варах он бы не хотел, а, если можно, осмотрел бы несколько промышленных предприятий и научно-исследовательских учреждений. Потом, коли время будет, можно и отдохнуть. Чехи удивились, но согласились.
Королев побывал в научно-исследовательском институте в Летнянах. осмотрел новый самолет Л-29 (потом, очевидно по его рекомендации, эту машину стал покупать Советский Союз), посетил авиазавод в Водоходах, где ему подарили часы с приборной панели. Затем советский академик отправился в Пльзень, но вместо того чтобы, как все русские, сразу кинуться пить знаменитое пиво, он долго рассматривал на «Шкодовке» детали локомотива из слоистого пластика и реактор на заводе «Атомная электростанция». Пиво в «Праздрое» ему понравилось, но пил он очень мало. Жена академика, когда на одном заводе им хотели подарить хрустальную вазу, рекомендовала нарезать цветов и поставить вазу в кабинете директора «как память о нас». В общем, чехи продолжали удивляться: эти русские вели себя как-то не по-русски.
Потом Королевы поехали в Брно, где Сергей Павлович осмотрел «Збройовку» – оружейный завод; в Бланско – предприятие «Метра», в Готвальдов – обувной гигант «Свит», в Куновицы – авиазавод. Тут чехи сказали, что нельзя уезжать из Моравии, не побывав в знаменитой пещере Мацоха и не прокатившись на лодке по подземной речке Пунквс. Королева уговорили осмотреть также знаменитое поле Аустерлицкой битвы, которое заинтересовало Сергея Павловича куда меньше, чем кузнечный цех в Новой Гуте.
Приехав в Словакию, Королев снова начинает тормошить своих гидов. В городе Нове-Место-на Ваге он посетил Институт автоматизации, в Братиславе – Институт сварки. Гидов поражало, как быстро ориентируется русский академик на каждом заводе или в институте. По глазам его было видно, что он моментально схватывал суть объяснений, а иногда мягким движением руки эти объяснения останавливал.
– Ясно, – быстро говорил он. – Пошли дальше...
Промчавшись по всей стране дней за десять, Королевы поселились, наконец, в небольшом домике на берегу озера Штрба в Высоких Татрах. Теперь, наоборот, русский академик стал на редкость малоподвижен, уклонялся от банкетов (выпивали один раз, но крепко!), предпочитая на ужин картошку с кислым молоком, не требовал ни охоты, ни рыбалки, не играл в карты, рано ложился спать. Чем он занимается, Сергей Павлович гидам не рассказывал, но постепенно по каким-то отрывочным репликам они сами поняли, что он «космический» человек. Однажды после ужина зашел разговор об охране природы и проговорили чуть ли не за полночь.
– А вы уверены, что сама современная концепция научно-технической революции верна? – спрашивал Королев у чехов. – Я не уверен. Мы не достигаем гармонического единства с природой. Мы должны понять и изучить весь этот гигантский, постоянно изменяющийся механизм и, не ломая его, каким-то образом подключить к нему машину нашей цивилизации...242
Редкие, ни на что не похожие три недели в жизни Сергея Павловича Королева. Единственные и никогда уже не повторявшиеся дни покоя и счастья.
16 июля Королевы вернулись в Москву. К этому времени Петр Васильевич Флеров завершал переоборудование спускаемого корабля Германа Титова. Главный пообещал, что сам приедет в Крым на испытания, когда все будет готово. И действительно, в конце августа он прилетел на пробный сброс. Погода была отличная, ни облачка, самолет виден хорошо. Стоящий рядом с Королевым Гай Северин смотрел в бинокль, стараясь не пропустить миг, когда раскроется парашют. Не дождался – парашют не раскрылся.
Место падения сразу обозначилось столбиком дыма, поднявшегося в неподвижном воздухе. Подъехавших на машинах людей «шарик» встретил насмешливым салютом запоздало сработавших пиропатронов. Вернее, «шарика» уже не было: «шарик» превратился в плюшку.
– Это нам совсем ни к чему, – задумчиво сказал Королев. – Надо разбираться... Улетая в Москву, Королев спросил Флерова:
– А что мы теперь Герману скажем? Исторический корабль загубили... Выяснилось, что ошибка в электросхеме привела к тому, что взорвались не все пиропатроны, которые отстреливают крышку парашютного контейнера. Парашют раскрылся, отняв у системы мягкой посадки то время, которое было ей нужно, чтобы твердотопливные двигатели успели сработать.
Перед отлетом Главного опять заговорили о будущей работе, и Королев сказал, что планирует пуск корабля с манекеном и, если все будет благополучно, следом сразу полетит экипаж.
– А кто? – спросил Флеров.
– Комаров, Феоктистов, Егоров.
Еще в августе 1964-го когда на заседании ВПК устроили «смотрины» семерым кандидатам в космонавты, Николай Петрович Каманин имел свой вариант будущего экипажа. Заседание было в пятницу, а уже во вторник Каманин доказывал заму Главкома Руденко, что Феоктистов вообще больной человек, а в способностях Катыса и Егорова выдержать все тяготы космического полета он тоже сильно сомневается. Лучшим экипажем, бесспорно, надо считать такой: Волынов-Комаров-Лазарев.
242
Выражаю благодарность Карелу Пацнеру, автору книги «Главный конструктор» (Прага: Изд-во «Альбатрос», 1977), за предоставленные мне материалы о пребывании С.П. Королева в Чехословакии.