Хризантема?
Я удивленно вскинула брови и с вопросом уставилась на Ниджи, так и не донеся до рта ягоду.
— Ешь, значит, — усмехнулся парень, быстро оценив обстановку.
А я отчего-то смутилась, будто застигнутая врасплох. Хотя…
Я протянула ему тазик.
— Бери, — и пожала плечами.
Он и взял горсть, сразу закидывая одну ягоду в рот, между делом придирчиво осмотрел меня, и стало как-то неловко от такого взгляда — будто приценивался, — и второй рукой, где сжимал цветок, осторожно убрал оный мне за ухо. Кивнув и самодовольно усмехнувшись, он быстро ретировался, оставляя меня сидеть в глубоком изумлении с протянутым тазиком.
Это что сейчас было?..
Похоже, мою привилегию вводить в ступор нагло своровали.
Когда я наблюдала за свадьбой в стенах Замка Большой Мамочки и суета меня касалась только тем, что я на нее взирала с растерянностью со стороны, то быть в ее центре…
Сама паника началась с раннего утра. С вежливого, но настойчивого стука в дверь. И стоило мне разрешить войти, как все завертелось. От напора я хотела сбежать в окно, но в маленьких и хрупких служанках оказалось столько настырности и силы, что мне пришлось сдаться им на растерзание.
И началось…
Мытье с кучей масел, мыл и масок, отчего я хотела притвориться кошкой и сбежать с диким криком, не забыв покусать и поцарапать обидчиц. Но служанки были настроены серьезно и выполняли свое дело со знанием.
Кто их нанял? Они — самые натуральные палачи!
Бодрость? Какая бодрость?! Бодрит меня пробежка с утра и разминка, можно еще легкий комплекс упражнений и купание в холодной воде, а никак не эта экзекуция, названная омовением!
Так кожа становится лучше и шелковистее… От правильного питания, занятия спортом и прогулок она становится лучше, а не после этих масел, кремов и настоек! Особенно, когда используешь их лишь один раз в жизни.
Или то, как издевались над волосами? Я с трудом сдерживала порыв выпустить молнии.
Мое недовольство вылилось в пасмурную погоду, отчего девушки не преминули заметить, что та испортилась в такой замечательный день.
Какой день? Это самый обычный день! С пустой тратой времени!
Ну, разве что сегодня мой день рождения! Семнадцать лет как-никак!
Так что к назначенному времени я была в скверном расположении духа.
Ну, нарядная. Ну, милая. Ну, все охают и ахают, качая головой. Настя вон вылезла сфотографировать меня на память и исчезла в неизвестном направлении, на прощание махнув ручкой, пожелав крепиться и сообщив, что не стоит ее ждать.
Я мрачно посмотрела в зеркало, с неохотой признавая, что одежда все-таки красива. Но мне не нравилось, какими взглядами служанки смотрели на стакан с водой, откуда торчала давешняя розовая хризантема. Они так многозначительно переглядывались и хихикали, что мне все сильнее хотелось стимулировать девушек молниями.
Вообще традиционная одежда Арселии запала мне в душу, что мужская, что женская. Брюки и просторные штаны из легких тканей. Длинные рубашки, жилетки, пиджаки, сюртуки. А кафтаны — отдельная тема, как и вышивка на них — целое искусство. И все золотых, черных, коричневых и кремовых цветов. Темно-красное или зеленое носили в основном горожане. А оранжевые, желтые и голубые — жители деревень.
Одели меня в белоснежные одежды — легкие брюки, свободная рубашка длиной до середины бедра и с длинными широкими рукавами, а сверху кафтан, расписанный золотыми нитями в причудливые растительные узоры. На такие же белые сапожки на невысоком каблуке, дожидавшиеся своего часа, я смотрела насторожено.
Лето. А меня как на зиму заворачивали. Тут дышать нечем, а они — традиции!
Спасла меня Рейджу.
Ее появление я восприняла как явление ангела смертным. А она лишь сухо придала ускорение слугам, сообщив, что времени мало, а нам еще добираться до собора, в котором уже собрались все гости, жених и ждали только нас.
Э-э… что?
И вот такую слегка растерянную меня посадили в карету, где у окошка сидел Орфео и насвистывал что-то веселое. Только заметив меня, он прекратил развлекаться и тепло улыбнулся, усадив рядом с собой и сжав за плечо, даря успокоение. Рейджу устроилась напротив, вежливо смотря куда угодно, не на нас.
— Я не одобряю твоего решения и до сих пор не понимаю, почему ты согласилась, но в любом из случаев можешь всегда рассчитывать на мою поддержку, — тихо проговорил Орф, смотря в окно, где проносились деревья и тень моих питомцев, следующих за каретой.
— Конечно, Учитель, — я коротко кивнула и прижалась к нему боком. — Спасибо.
— С днем рождения, — он по-отечески поцеловал меня в лоб и достал что-то из внутреннего кармана.
Три жемчужины с золотистым отливом на тонкой серебряной цепочке.
Я позволила Учителю одеть ее мне на шею и спрятала под рубашку.
— Спасибо тебе большое, — я крепко обняла мужчину и уткнулась лицом ему в грудь, он легко погладил меня по спине.
Тепло, и что-то как-то аж в глазах помутнело от собирающихся слез. Я отстранилась и отвернулась, пряча покрасневшие глаза и тихо шмыгнув носом.
Вот что у него за сила такая — доводить меня до слез, выворачивая душу наизнанку простыми действиями, в хорошем смысле?
Я промокнула платком уголки глаз и попыталась восстановить дыхание.
Все вежливо смотрели в разные стороны.
Хорошо, что никакого макияжа мне не накладывали, иначе бы я точно всех там загрызла.
Сам собор располагался в столице, около Королевской площади, где и проходила коронация в том году. К одной из десятков религии собор не имел отношения, просто там проводили торжества, такие как свадьбы. И это просто стало традицией, местом, где заключали брачный договор, а представитель власти, при королевских свадьбах это Советник или Наместник за неимением первого, зачитывал его.
В нашем случае эту обязанность повесили на Мойру, которой уже успели сделать арселийское гражданство.
В столице царил самый настоящий праздник. Если я думала, что на коронацию народ подготавливался со всем рвением, то теперь все меркло с тем, что творилось на улицах сейчас, когда мы пробирались по мостовой к площади.
Люди приветствовали нас радостными выкриками, и от них так разило счастьем, будто это их свадьба. Город украшали цветы и ленты, отовсюду разносились приятные запахи и веселая музыка. И было видно, с каким нетерпением граждане ждали праздника.
И смотря на все это из-за стекла, я все сильнее понимала, как далека от народа, над которым взяла ответственность.
Да, еще год назад я кривилась, отрицала свою принадлежность к ним, и часть работы делала чисто по факту. Я горела желанием все бросить и уйти в любой момент.
А теперь…
Народ любил меня, хоть я и не была к нему близка и никогда не выходила в люди, как в том же детстве на Санта-Косме убегала, чтобы кому-нибудь помочь и просто выполнить Задания. Тогда я была куда ближе к гражданам, чем когда-либо. Тут же пара акций по школам и больницам, где требовалось улыбнуться, кивнуть и что-нибудь сказать, и все.
А теперь…
Я просто символ для них, о котором они читали из газет, ловили слухи из дворца, особенно, если там работали их близкие или знакомые.
И мне было стыдно за эту отрешенность.
Мне искренне верили и меня искренне любили. А я их подводила.
Вздохнув, я слабо улыбнулась.
У меня будет время. Путешествие — это не навсегда.
Карета замерла у длинной лестницы к высокому светлому зданию, также украшенному яркими цветами и лентами. Первым вышел Орфео, придерживая дверцу и протягивая мне руку с теплой улыбкой на лице. Но меня задержала Рейджу, протянув букет желтых хризантем, обвязанный белой атласной лентой. Подруга чуть ближе придвинулась и помогла накинуть на лицо фату из нежной тюлевой ткани, которая сильно сужала обзор.
Я благодарно кивнула девушке и приняла руку Учителя, выходя на площадку.
Площадь мигом охватил радостный гул, а люди разом вскинули в воздух сотни цветных шариков.
Я пораженно замерла, оглядывая красоту и ощущая нахлынувшее чужое счастье.