— А мой отчим?
— Полагаю, в своих покоях.
— Тогда надо покончить с этим, прежде чем я причиню еще больше ненужного вреда королевству.
— Мы нанесли не так много вреда. Наши люди отвели выжившего рыцаря обратно в казармы вместе с Саймоном, Либом и Нейтаном. Они будут держать ситуацию под контролем до тех пор, пока ты не вернешь себе трон. Тебе, возможно, стоит подождать, пока тебе не станет лучше.
— Пока не станет лучше? Это государственный переворот, а не обеденное чаепитие. Что-то ты стал слишком мягкотелым.
Она произнесла эти слова дразнящим тоном, но все же задержала дыхание. Она всегда была целеустремленной. Иногда даже во вред себе. Мать предупреждала её, что целеустремленность ослепляет людей и они не обращают внимания на другие сферы своей жизни. Но она всегда считала, что её мать сумасшедшая. Когда Кирин напал на колдунью, она, тем не менее, обнаружила правду в словах матери. Она была так поглощена идеей мести, что даже не поняла, как влюбилась в бесстрашного колдуна, когда чуть было не стало слишком поздно. Она пыталась закричать, чтобы он остановился. Она не могла вынести мысли, что с ним что-нибудь случится из-за неё. Но она не могла. Её крик замер так же, как и тело.
А затем он сказал, что любит её. У нее перехватило дыхание от этого воспоминания.
— Точно знаю одно. Я готов жить вечно, но при условии, что никогда больше не испытаю такой боли.
Его голос отвлек её от воспоминаний.
— Боль? Тебя ранили? Она ранила тебя? Если из-за неё хотя бы волос упал с твоей головы, тогда я ...
Она стала осматривать его тело на наличие ран, но остановилась, когда поняла, что он сотрясается от смеха.
— Тогда ты что? Убила бы её снова?
Она села и вырвалась из его объятий, а затем скрестила руки на груди.
— Могла бы.
- Она не ранила меня. Ранила ты.
Лилли почувствовала, как слезы жгут уголки её глаз.
— Как?
— Ты была такой беспомощной. Я не мог помочь тебе. А если бы она оставила тебя в таком состоянии навсегда...
Он вздрогнул, на его лице отчетливо читалось выражение боли, поэтому она наклонилась к нему, чтобы немного успокоить.
— Я в порядке. Но хочу заключить с тобой сделку.
Он приподнял бровь, глядя на неё.
— И что это будет за сделка?
— Ты не подвергаешь опасности моё сердце, а я делаю всё, чтобы защитить твоё.
— Я ничего не делал с твоим сердцем. Когда я последний раз проверял его, то оно было чуть ниже твоих прекрасных грудей, запертое в грудной клетке.
— Вот тут ты ошибаешься. Моего сердца там больше нет.
Она провела кончиками пальцев вдоль грудной клетки.
— Начиная с этого дня, оно принадлежит тебе.
Она положила ладонь ему на грудь и ощутила сильное сердцебиение.
— Охраняй его лучше меня.
— Лучше тебя?
— Да, очевидно, я позволила вору украсть его в ночи.
Он искренне рассмеялся, но затем румянец исчез с его лица, он в миг побелел.
— О, Лилли. — Он сжал её в мучительном объятии. — Что же нам делать? Ты не можешь любить меня. Я разбойник, а не король.
— Если я могу быть Королевой Ассассинов, тогда ты будешь моим Королем Разбойников, и вместе мы спасем наш дом.
Она погладила его по шее, пытаясь переубедить.
— Но сначала мне нужно закончить начатое.
Она встала и на трясущихся ногах неловко пошла вниз по извилистым коридорам в покои, которые некогда принадлежали её матери. Как и сказала Сильвервуд, её отчим лежал на кровати без движения. Когда она занесла кинжал над его сердцем, двери комнаты распахнулись. Вместе с небольшим отрядом рыцарей в комнату ворвался Нареш, но остановился, как только увидел её.
— Ты не можешь убить его, — сказал Нареш. - Он уже мертв.
Она стянула льняную ткань с волос. Как хорошо было больше не скрывать кем она была на самом деле. Вокруг раздались приглушенные вздохи, но ей было плевать на повергнутых в шок рыцарей. Она была слишком сконцентрирована на реакции Нареша. И была вознаграждена, когда заметила, как он резко вдохнул воздух и как побледнело его лицо.
— Даже не думай указывать мне, что я могу или не могу делать в собственном королевстве.
Она сделала вдох, чтобы успокоиться и снова свысока окинула его взглядом.
— Странно. Я думала, что получу от этого большего удовольствия.
Она по-прежнему уверенно сжимала кинжал, а затем вонзила его в сердце короля.
— Я не дам места злу, и пощады ему здесь не будет. Спящего или бодрствующего, я уничтожу любого, кто не поддержит всем своим сердцем мои интересы во имя лучшего королевства.
— Что за головорезов и убийц ты притащила с собой? Они удерживают стражников в казармах.
Нареш сделал шаг навстречу к ней с нескрываемой злобой, которую выдавали сжатые губы и рука, грозно схватившаяся рукоять меча.
— Выбирай выражения, когда говоришь о моём королевском дворе, Нареш.
— Твоём королевском дворе? Ты же не серьёзно. Они все предатели и воры.
— Но как раз они доказали мне свою преданность так, как никогда не делал этого мой личный рыцарский орден. И что это говорит о твоей чести, Нареш?
Нареш отвел взгляд от неё на мертвого короля, на его лице была написана нерешительность, а рука, сжимающая рукоять меча, дрогнула.
— Мы не думали, что ты когда-нибудь вернешься.
— Так я и знала. — Она отошла от тела. — Похороните его по всем обычаям. Он должен лежать рядом с моей матерью. Людям нужно сблизиться. Им нужно поверить в то, что произошло. Я никогда не пойму, что она в нем нашла, но он был её королем. И скажите моим людям, что я вернула трон. Пускай освободят стражу. Любой вред, причиненный моему двору будет расцениваться как покушение на корону.
Он покорно вздохнул.
— Как прикажете, Ваше Высочество.
— Я хочу, чтобы принцу рассказали о смерти его отца, но если кто-либо скажет, что король умер от моей руки, то его постигнет судьба намного страшнее, чем смерть во сне. Я ясно выразилась?
— Предельно ясно, Ваше Высочество.
— Ходят слухи, что соседние королевства кружат над нами как стервятники.
Голос Кирина успокаивал её, но его слова вернули её к одному из самых страшных ночных кошмаров.
— Это правда, Нареш?
Рыцарь бросал взгляд то на неё, то на Кирина с нескрываемым любопытством.
— Я задал тебе вопрос. Это правда?
Он покачал головой, словно пытаясь прогнать из головы мысль, которая захватила его.
— Я верю, что это так, Ваша Светлость. Могу ли я поинтересоваться, кто он?
— Мой будущий муж.
Она бросила взгляд на Кирина и улыбнулась. Она надеялась, он не станет возражать, что она так свободно высказывается о их новоиспеченных отношениях.
— Но как бы то ни было, помолвка будет долгой — людям нужно будет время, чтобы привыкнуть к этому.
— Это правда?
Нареш адресовал вопрос Кирину, и на мгновение, Лилли испугалась, что он опровергнет её слова.
— Стала бы твоя Королева лгать?
Нареш снова окинул их взглядом.
— Конечно, нет. Прошу прощения, Ваша Светлость.
Она кивнула.
— Не нужно извинений. По крайней мере, сейчас. Нам с тобой многое нужно обсудить.
Ему хватило здравого смысла, чтобы придать себе заинтересованный вид.
— А теперь, мне нужно помыться и в подобающем наряде поприветствовать своих людей. Займитесь приготовлениями для него. —Она кивнула в сторону тела короля, пока говорила. — И отнеситесь серьезно к моим словам о принце. Он не должен узнать, что произошло здесь сегодня.
Нареш грациозно отвесил поклон, пока она и Кирин выходили из комнаты.
— Думаешь, они сдержат свое слово?
Она сомневалась в этом. Королевская политика всегда отличалась огромным количеством интриг, и слишком многие были настроены против неё, чтобы верить в их преданность. Но не было смысла беспокоить этим Кирина, поэтому она просто пожала плечами.
— Если они расскажут хоть что-то, я пойду до конца, чтобы завершить наш договор.