Они передали свою ношу эддисийцам и проследовали с ними в горы, чтобы убедиться, что пленник доставлен по адресу. Как только паланкин опустили на землю, старший аттолийский офицер вышел вперед и отдернул занавеску, прикрывавшую окно.
– Дайте ему руку, а то не сможет выйти, – сказал он, и остальные аттолийцы подавили смешки. Офицер схватил Эвгенидеса за шиворот, стащил бесчувственное тело с подушек и швырнул на прогретые солнцем камни двора.
– Наша королева велела передать: вот так мы в Аттолии поступаем с ворами. И она ждет возвращения воды в Арактус, – заявил аттолиец, но под бесстрастным взглядом королевы его дерзкая ухмылка потускнела. Издалека ей не было видно, жив ее вор или мертв, и, похоже, ее это не интересовало. У аттолийца волосы встали дыбом, и он потер затылок, начиная понимать, что его послали с этим поручением просто потому, что гвардейскому капитану было безразлично, сохранит он голову на плечах или нет.
– Гален, – позвала королева, но дворцовый лекарь со своими помощниками уже спешил к несчастному.
– Еще жив, – сказал Гален, проверив, бьется ли сердце. Хотел поднять юношу, но военный министр похлопал его по плечу, сам взял сына на руки и отнес во дворец. Толпа разделилась надвое, пропуская его; случайные зрители, бросив короткий взгляд на лицо Эвгенидеса, тотчас же поднимали глаза на аттолийцев.
Аттолийцы сбились в кучку, переминаясь с ноги на ногу. Эддис позвала дворецкого.
– Эти люди проголодались. Накормите их перед обратной дорогой в Аттолию. Проследите, чтобы им заплатили за труды по возвращению нашего вора.
Аттолийцы встревоженно переглянулись, опасаясь, что расплата будет гибельной, но нет. Отрубать посланцам головы – так поступила бы Аттолия. Но Эддис не такова. Здесь им выдадут по серебряному грифону, по полной тарелке еды и проводят к границе.
Обращаясь к старшему из аттолийцев, королева сказала:
– Передайте Аттолии, я освобожу воды Арактуса. К закату они потекут.
Это была чистая формальность. Новость о том, что вода пошла, достигнет Аттолии задолго до гонцов. Эддис обернулась, и толпа, еще не успевшая сомкнуться после прохода военного министра, снова разделилась перед ней и молча потянулась во дворец.
Эддис села на трон.
– Где наш вестовой? – спросила она, и вперед шагнул солдат, на которого в тот день была возложена обязанность доставлять королевские послания.
Она обратила внимание, что это был один из ее ближайших родственников. Это к лучшему.
– Кродес, – сказала она. – Отнеси инженеру на плотине приказ открыть шлюзы и выпустить воды Арактуса нынче вечером, как мы и договаривались. Потом отправляйся к дежурному офицеру на мосту возле ущелья.
Государство Эддис лежало в горах между двумя другими странами – Саунисом и Аттолией. Вся торговля между двумя прибрежными странами шла через одно-единственное ущелье в Гефестийских горах. Оно было прорезано в мягких известняках рекой Сеперкией, текущей из Аттолии к Саунису и впадающей в Срединное море. Все торговые пути между Аттолией и Саунисом поднимались к этому горному ущелью, пересекая по дороге несколько мостов, самым важным из которых был Главный мост, перекинутый через пропасть, образованную Сеперкией у верхнего конца ущелья. По одному берегу не было проходимого пути в Аттолию, по другому берегу не было пути в Саунис. Весь транспорт сходился, как в бутылочном горлышке, на этом мосту, а его контролировал Эддис.
– Передай офицеру на мосту вот что, – продолжала королева. – Я благодарю его за успешное выполнение своих обязанностей и повелеваю задержать следующих десять аттолийских купцов и их караваны. Пусть конфискует всё, кроме одежды у них на плечах, и отпустит на свободу. Если будут протестовать, пусть велит им обращаться за возмещением убытков к своей королеве.
– Слушаюсь, ваше величество.
– Ваше величество, – заговорил аттолийский посланник, и все в зале обернулись к нему. – Я обязан сообщить вам, что эта новость не будет благосклонно воспринята моей королевой.
– Я так и думаю. – Королева снова обратилась к вестовому: – Кродес, передай уточнение: следующие десять больших караванов.
С политической точки зрения утрата Эвгенидеса была жестоким ударом. Саунис не оставлял надежд расширить свои границы, и удерживал его только страх перед тайным убийством. Но Аттолия стремилась не только к политической победе. Если бы она хотела оставить Эддис без королевского вора, то могла бы просто казнить его. Но она старалась как можно сильнее уязвить Эддис, и это ей удалось. Такой урон не загладит даже сотня торговых караванов. Мысленно вздохнув, королева откланялась и пошла наверх навестить своего вора.