— Что?
Я не хотела отвечать.
— Что, что, Лиззи? — не отставал Джастин, буравя меня, глазами. — Что ты им сказала?
И я чуть было не ляпнула ему о клочке темно-бордового атласа. Но вместо этого, слава Богу, спросила:
— Слушай, что ты ко мне привязался? Он неприятно засмеялся.
— Ты права, мне совершенно все равно.
Я больше не смотрела на кинжал. Я смотрела на его бейсболку. На лбу была вышита эмблема «Тигров».
Как мне раньше не приходило это в голову? Ведь Джастин тоже член бейсбольной команды. Точно так же, как и Лукас.
Джастин играл в сборной штата-, он был настоящей звездой.
И Джастин тоже носил темно-бордовую атласную куртку.
— Ты чего там в угол забилась? — спросил он, криво усмехаясь. — Боишься, что я тебя укушу?
— Нет, я...
— Тогда иди сюда!
Мысли лихорадочно забегали.
— Мне и здесь хорошо, — ответила я.
Тогда Джастин сам медленно направился ко мне, крепко сжимая в руке нож для бумаг.
Глава 20
Сверкающее серебро лезвия загипнотизировало меня. Хорошо еще, что в этот момент раздался стук в дверь. Вдруг она распахнулась.
— Папа! — с облегчением воскликнула я.
В дверях стоял отец в мятых пижамных штанах. Он явно был в замешательстве.
— Лиззи, с кем ты тут разговариваешь? Ведь... Он не договорил, увидев Джастина. Испытующе
посмотрел на него, потом вопросительно — на меня.
— Папа, это же Джастин Стайлс, — объяснила я.
— Здравствуйте, мистер Маквей, — произнес Джастин, возвращая ножик на его законное место на столе.
— Не поздновато ли в гости-то ходить, а? — улыбнулся отец. Он почему-то всегда улыбался, когда начинал читать нотации.
Я была так рада его появлению, что не испытывала перед Джастином никакого неудобства за родительское занудство. Я словно спряталась за широкую отцовскую спину.
— Извините, что побеспокоил в столь поздний час, — сказал Джастин. — Мне срочно надо было поговорить с Лиззи, спросить у нее кое о чем, и дело не терпело отлагательства.
— Понятно, — зевнул отец. — Ну, вы уже все выяснили?
Джастин взглянул на меня, потом снова на отца.
— Более или менее, — кивнул он.
Спросить меня кое о чем? Ничего он не спрашивал, разве что о полиции. Сердце у меня продолжало бешено колотиться.
— Нельзя ли продолжить диалог завтра утром? — хитро задал отец риторический вопрос.
Я даже засмеялась, хотя особого повода не было.
— Пап, он уже уходит, — успокоила я отца. — Джастин, идем, я тебя провожу.
Я довела Джастина до входной двери, но он вдруг стал медлить и переминаться с ноги на ногу.
Мы молча проводили взглядом отца, завернувшего на кухню. Я была уверена, он специально тянул время, выжидая, когда Джастин уйдет.
— Значит, договорились, — сказала я торопливо и громко, чтобы слышал отец. — Завтра поговорим.
Джастин смотрел на меня как в ступоре.
— Да, завтра, — механически повторил он.
Я еще с порога проследила, чтобы он спустился по ступенькам нашего парадного крыльца и прошел подальше по тропинке. Наконец он скрылся в темноте. Я закрыла дверь, заперла ее и прислонилась головой к косяку.
Отец вышел из кухни в прихожую. Мы стояли и смотрели друг на друга.
— Ушел, — Сказала я с неожиданным облегчением.
Отец кивнул и стал медленно подниматься по лестнице.
Действительно ли Джастин хотел ударить меня ножом?
Или это мое болезненное воображение зашло так далеко?
Я стала слишком подозрительной. А что мне оставалось делать?
Нет, Джастин определенно был не в себе.
И хотел спросить и сказать много больше, чем успел.
Неужели он приходил, чтобы убить меня ножом для бумаг? Вот идиотизм-то.
Я вздохнула. Только сейчас я почувствовала, как устала. Если ты ждешь, что тебя вот-вот прирежут, ум твой проясняется и становится как стеклышко. Но вот опасность позади — ты расслабляешься и понимаешь, что силы на исходе. Я поднялась наверх, почистила зубы, разделась и юркнула в постель. Закрыла глаза, зарылась лицом в одну подушку, а руку просунула под вторую — это была моя любимая поза. Может, хоть сегодня удастся поспать.
Хлоп!
Я открыла глаза, таращась в темноту и напряженно прислушиваясь.
Что это за звук? Кто-то стоит под дверью? Висит за окном? Пытается проникнуть ко мне в
комнату?
Я задышала часто-часто, будто только что одолела марафонскую дистанцию. Хлоп-хлоп!
Опять этот звук! Теперь явно со стороны окна. Я потянулась к тумбочке, включила лампу. Ничего необычного. Я встала и подкралась к окну. Изо всех сил я всматривалась в темноту, но при свете в комнате за окном ничего разглядеть было нельзя. Хлоп!
Я вздрогнула. Да это же ветки стучат на ветру!
Всего-навсего ветки деревьев колотят по стеклу — будто костлявые пальцы скелета.
Я снова залезла в постель. Стук продолжался. Мне привиделось, что ветки хотят до меня достучаться, передавая какое-то важное сообщение.
Ночь я пролежала, не сомкнув глаз.
Весь уик-энд я не выходила из дома. И большую часть времени провела у себя в комнате, лежа в кровати. В субботу родителей пригласили в гости, но они отказались. Не хотели оставлять меня дома одну. Я возражала, но не очень настойчиво.
Каждый телефонный звонок заставлял меня вздрагивать. Я боялась, что вновь позвонит Джастин. Но позвонила Дона.
— Говорят, у тебя вчера был Джастин...
— Быстро же распространяются слухи.
— Кто-то из ребят видел его машину у вашего дома, — объяснила Дона.
Шейдисайд представлялся мне большим аквариумом. Все всё видели и знали, кто чем занят.
— Да, он заезжал, — подтвердила я.
— Понятно, что он заезжал, — прошипела Дона. — Ты мне скажи, чего он хотел?
— Вопрос не в бровь, а в глаз. Я и сама не прочь была бы узнать.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказала. Не имею ни малейшего представления, зачем он притащился. Если говорить по правде, напугал меня до чертиков.
Я уж промолчала о том, что я испытала, когда он пошел на меня с ножом в руках. Не хотелось лишних разговоров и подозрений.
В понедельник я целый день избегала Джастина в школе. Это было не так-то просто. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд. А один раз на переменке я завернула за угол в пустом коридоре и чуть не напоролась на него.
— Привет, — пробормотала я и пронеслась мимо прежде, чем он успел вымолвить слово.
— Привет! — кивнул он вдогонку, но меня уже и след простыл.
Вернувшись домой, я обнаружила на подушке письмо. От Кевина! Я быстро распечатала конверт.
«Угадай, чем я тебя порадую? — писал Кевин. — Отец разрешил мне приехать к вам на выпускной. Так что без кавалера не останешься!»
Я смеялась, размазывая по лицу слезы.
Выпускной вечер уже в эту субботу.
Письмо пришло будто из другой жизни. Ведь Кевин ничего не знал о том, что здесь происходит. От этого его послание было мне еще дороже.
Я прижала письмо к груди. Ах, если бы он приехал побыстрей!
А мне оставалось только приготовиться к субботнему балу.
Во вторник мы собрались на генеральную репетицию. Ведь премьера уже в пятницу вечером. Все очень волновались. Так всегда бывает, когда идет прогон в костюмах. Ну а эти костюмы напоминали о таких событиях, что все психовали вдвойне.