Мэтью решил, что Пауэрс высказал не все, что хотел.
— Но теперь?.. — осторожно спросил он.
Судья молча почесывал подбородок, обдумывая следующие слова. Наконец он встал, подошел к окну, оперся на раму и выглянул на улицу. Мэтью развернулся на стуле, чтобы не выпускать Пауэрса из виду.
— В конце сентября я покидаю свой пост, — объявил судья. — А заодно и Нью-Йорк. Вот о чем мы будем беседовать сегодня с судьей Доусом… хотя он пока об этом не знает. Тебе я сообщил первому.
— Покидаете пост?.. — Весть оказалась для Мэтью совершенно неожиданной. Он мог придумать лишь одно объяснение: перемены требуются Пауэрсу, чтобы поправить здоровье. — Вы заболели, сэр?
— Нет, что ты! Напротив, в последнее время я чувствую необычайный прилив сил. Да и решение принято всего несколько дней назад. Я ничего от тебя не скрывал, Мэтью. — Он отвернулся от окна и обратил все свое внимание на молодого человека. Солнечный ореол стоял у него над плечами и головой. — Помнишь, я иногда упоминал в разговоре своего старшего брата Дарема?
— Да, сэр.
— Я говорил, что он агроном? И что он ведает делами табачной плантации лорда Кента в колонии Каролина?
Мэтью кивнул.
— Дарем просит моей помощи, хочет поручить мне управление и целиком посвятить себя агрономическим аспектам… Лорд Кент скупает все новые земли, и работы там невпроворот. Юрист тоже нужен — заключать контракты с поставщиками и прочее. А жалованье в три раза больше здешнего.
— Понятно, — откликнулся Мэтью.
— Джудит, конечно, всецело за, — продолжал судья. — Местные знатные особы — ведьмы старые — никогда не принимали ее с распростертыми объятьями. А там, рядом с плантацией, образовался процветающий городок, и Дарем возлагает на него большие надежды. Мальчикам я пока не говорил. Надеюсь, Роджер поедет с нами, но Уоррен, верно, останется, больно уж важная у него работа. У Абигейл давно своя семья… Бесспорно, я буду скучать по внукам, однако моего решения это не изменит.
— Понимаю, — ответил Мэтью. Плечи его ссутулились. Уж не эту ли беду учуяла от него Сесилия нынче утром? Вечером, как ни крути, придется выпить…
— Это еще не все! — жизнерадостно воскликнул Пауэрс, так что Мэтью невольно выпрямился: не сулит ли тон начальника новые дурные вести? — Ты ведь не думал, что я брошу тебя на произвол судьбы? Конечно, я и о тебе позаботился. Скажи, хочешь ли ты быть письмоводителем при новом судье?
«А у меня есть выбор?» — подумал Мэтью, но вслух так не сказал.
— Если да, то нет ничего проще. И Доус, и Макфини с руками тебя оторвут. Но сперва позволь рассказать, где я побывал сегодня утром.
— Сэр?.. — Мэтью окончательно растерялся.
— Где я побывал, — повторил судья таким тоном, словно пытался донести мысль до умственно отсталого, — или — что важнее — с кем я встречался. Минувшим вечером ко мне явился посыльный: некая миссис Кэтрин Герральд желает видеть меня в гостинице «Док-хаус» для важного разговора. У нас, мол, есть общие враги, и дело не терпит отлагательств. Сегодня утром я к ней наведался. Увы, от меня ей проку никакого, однако я поспешил сообщить миссис Герральд, что нужный человек — сиречь ты — явится к ней завтра же, в час дня.
— Я?.. — Мэтью невольно подумал, что у судьи, похоже, не все в порядке на чердаке. — Но почему?
— Потому… — Пауэрс умолк и, видно, передумал объяснять. — Потому. Больше пока ничего не скажу. Завтра в десять придет вдова Маклерой, верно? Значит, ты успеешь как следует подкрепиться, а потом отправишься прямиком в «Док-хаус».
— Сэр… Мне бы все-таки знать, о чем пойдет разговор. Право слово, я благодарен вам за любое содействие, но… кто такая миссис Кэтрин Герральд?
— Предпринимательница, — последовал ответ, — задумавшая один любопытный прожект. Ну все, довольно расспросов, уйми любопытство. Если закончишь работу до полудня, свожу тебя в харчевню Салли Алмонд — при условии, что закажешь бараний бульон с сухарями. — С этими словами Пауэрс вернулся к столу и начал готовить заметки к завтрашнему допросу.
Мэтью глядел ему в спину и недоумевал, что за безумная напасть одолела нынче весь город.