На совете присутствовали: канцлер Франции Гёрен, архиепископы Санса и Буржа, епископы Шартра, Нуайона и Бове, графы де Сен-Поль, Монфор, Невер, виконт де Тюренн и другие. Те же лица, но не элита знати, которая игнорировала похороны и коронацию. Во главе собрания вдовствующая королева, справа от неё юный король, слева духовенство.
— Что скажет государыня Бланка Кастильская? Каким будет состав Королевского совета? — задал первый вопрос граф Овернский.
Бланка ответила, сразу же обозначив свою позицию:
— Ныне я всего лишь королева-мать. Решения принимает монарх.
— Однако ввиду несовершеннолетия короля дела государства должны находиться в ведении лиц, назначенных его опекунами, — подал голос виконт де Тюренн. — Мы желаем знать, кто эти лица. Назовите их имена. Они есть среди нас?
— Среди вас таких лиц нет, — обвела зал глазами Бланка.
— А, по-видимому, это те, кто не соизволил явиться на коронацию? — съязвил сир де Блуа. — Что же, король доверяет им больше, чем нам?
— Не говорит ли их отсутствие о том, — прибавил сир де Бурбон, — что они не желают видеть королём сына покойного Людовика Восьмого? Быть может, им по душе пришёлся бы другой монарх, скажем, Филипп Строптивый? Ведь брак с Агнессой Меранской признан Папой Иннокентием законным.
— Юридически, ваше величество, статус Филиппа как брата покойного Людовика и дяди нынешнего короля вполне легитимный, — сказал Тюренн. — Не ему ли собираетесь вы передать бразды правления?
— Вот, значит, кого выбрали опекуном? — усмехнулся Сен-Поль. — Того, кто решил, что ему нечего делать на коронации? Может быть, он сам мечтает стать королём? Если так, то он опоздал. Ему надо было явиться в период междуцарствия, удобнее момента и быть не может.
— Но спросим государыню, мать нынешнего короля, — резонно оборвал реплики граф Невер. — Что думает по этому поводу она? Насколько нам известно, покойный король Людовик не оставил завещания. Он просил лишь беречь своих детей, а Бланке Кастильской отвёл роль только матери юного короля, не больше. Ответьте же нам, ваше величество, кто будет опекуном вашего сына до его совершеннолетия? Если его дядя, то почему его нет с нами? Если он отказывается… а ведь он вправе отказаться?
— Ещё бы, ведь когда-то его считали бастардом, — заметил граф де Суассон. — Видимо, смутное воспоминание об этом периоде заставило его отринуть даже саму мысль о воплощении в жизнь планов, касающихся оспаривания короны.
— Так это или нет, — продолжал Невер, — мы хотим знать, что думает нынешнее правительство в лице королевы-матери и высших представителей духовной власти об опеке над малолетним королём?
— Дадим слово его преосвященству, — подняла руку Бланка, утихомиривая этим жестом нараставший ропот, — но вначале я скажу несколько слов, правоту которых подтвердят присутствующие здесь представители духовенства. Вы спрашиваете, кто будет опекуном? Я вам отвечу. — И в наступившей могильной тишине она твёрдым голосом объявила: — Королева Франции Бланка Кастильская, мать нынешнего короля!
Ропот возобновился. Теперь зал шумел, как растревоженное осиное гнездо. Её собирались отвергнуть, Бланка понимала это. Первая причина — иностранка. Но это в подоплёке, об этом они не скажут. Вторая — салический закон, отменённый королём Хильпериком.
— Женщина не может править королевством! — выкрикнул один граф, за ним другой, третий. — Такова «Салическая правда» ещё со времён Хлодвига.
Бароны продолжали бушевать. Бланка не мешала им. Она знала, что ответить, она была готова к такому возражению. Теперь она терпеливо ждала, когда уляжется волнение.
Но Готье Корню решил опередить её. Он не меньше королевы-матери был осведомлён в этом вопросе, к тому же его слово как главы франкской Церкви будет иметь, несомненно, больший вес. Он ударил посохом об пол и, приковав к себе всеобщее внимание, стал говорить.
— Государством правит отныне новый король Людовик Девятый, а вовсе не женщина, — произнёс он во вновь наступившей тишине. — Под словом «государство» имеются в виду земельные владения, которые могут наследоваться только по мужской линии. Указанная глава «Салической правды» была отменена королём Нейстрии Хильпериком Первым, внуком Хлодвига, тем не менее франки по сей день свято чтут закон их предка. Преимущество в наследовании престола всегда остаётся за мужским потомством. Традиция ни в коей мере не нарушена и ныне, как это и было до сего дня. За примерами далеко ходить не надо: так было при Лотаре и его матери — королеве Герберге; так же при юном Филиппе Первом, когда его опекуншей, согласно завещанию короля Генриха, стала его мать Анна Русская. А потому заявляю: Бланка Кастильская, Божьей милостью королева Франции и мать юного короля, является опекуншей своего малолетнего сына до его совершеннолетия.