— Я назвала своё имя камердинеру, который доложил обо мне. Он стоит у дверей. Кажется, я совершила ошибку.
— Я исправлю её. Выходите отсюда через тайный ход. Накиньте вуаль. И немедленно покиньте Париж. Я позову вас, когда вы мне понадобитесь. Может быть, это случится скорее, чем мы с вами думаем. Прощайте! Потайной ход выведет вас к парадному крыльцу, где вы, вероятно, оставили своих людей.
— Они в караульном помещении: на дворе зима.
— Ваш провожатый разыщет их. Бильжо, проводи госпожу графиню и сейчас же возвращайся.
— Да, мадам.
И верный страж повёл гостью в глубь комнаты, где пряталась за портьерой потайная дверь.
Бланка вышла в коридор. У дверей стоял камердинер.
— Понсар, ты помнишь, как звали ту даму, что просила принять её?
— О да, ваше величество, это была графиня де Боже.
Сузив глаза, Бланка подошла вплотную к слуге.
— Ты любишь жизнь, верный солдат, и дорожишь поэтому своей головой, не так ли?
Камердинер изменился в лице, раскрыв рот.
— Тебе не хотелось бы однажды оказаться удавленным или стать почётным гостем мэтра Калюша, королевского палача? — продолжала Бланка, не сводя с Понсара холодных немигающих глаз.
Бедняга задрожал. Нижняя челюсть у него отвисла, потом вдруг мелко задрожала от страха. Он подумал, что сделал непростительную ошибку.
— Ваше величество, — залепетал он, падая на колени, — простите меня, умоляю, но разве мог я знать, что мне не следовало пускать к вам эту женщину? Ваше величество…
— Встань, — приказала Бланка. — И запомни: эту даму ты не видел, никакой графини де Боже ты никогда не встречал и никого ко мне в покои не приводил. Тебе понятно?
Понсар часто закивал головой; широко раскрытые глаза излучали собачью преданность.
— Повтори.
Он выполнил приказание столь усердно, будто с самого утра твердил эту фразу, желая заучить.
— Помни мой приказ и даже под пыткой не смей называть имени этой дамы. Вздумаешь обмолвиться об этом с кем-нибудь хоть единым словом…
— Клянусь, ваше величество, я буду нем, как могильный червь! Я никого не видел и ничего не знаю. Здесь не было ни единой души.
— Я верю тебе. Впускай ко мне членов Королевского совета без доклада.
И Бланка вернулась в кабинет. Подошла к окну, остановилась. В голове рой мыслей, десятки вопросов без ответов. Сейчас бы побыть одной, всё хорошенько обдумать, взвесить, но времени нет. Она должна их опередить. Должна. Или не быть королевству!
Советники вскоре собрались — все или почти все. Пришли, смотрят недоумённо на королеву-мать, переглядываются.
— Я вижу, удалось собрать больше половины совета, — не садясь и никому не предлагая садиться, сразу же начала Бланка. — Передо мной правительство, которое вверило мне бразды правления государством, не так ли? Принимая какое-то решение, я обязана согласовывать его с вами, моими верными подданными. Однако ситуация такова, что нет времени советоваться и, раздумывая, морщить лбы. Только что я узнала о готовящемся бунте против королевской власти. В лучшем случае мятежники выдвинут требования, угрожая пойти на Париж, в худшем — соберут силы и пойдут на нас войной.
— Мятежники? Кто они? Где их логово? Какие требования они намерены выдвигать? Как вы, ваше величество, об этом узнали? — посыпались со всех сторон вопросы.
Бланка молча ждала, когда утихнет разноголосица, когда советники прекратят переглядываться, делая удивлённые или нахмуренные лица, и, утихомирившись, станут смотреть только на неё.
— Вы просите назвать имена? — продолжала она. — Об этом нетрудно догадаться. Это те, кого нет и не может быть среди вас, кто не присутствовал на коронации, наконец, не соизволил явиться даже на похороны. Эти люди готовят бунт! Будущее монархии зависит от того, сумеем ли мы подавить его в зародыше, не опоздаем ли. Но не думаю, чтобы враг был так уж скор на руку.
— Откуда такие сведения? — подал голос Ла Руа. — Надёжны ли они? Можно ли им верить?
— Вполне; их доставил преданный короне человек.
— И он назвал имена? — спросил епископ Бове.
— Безусловно. Сейчас вы услышите их. Герцог Бургундский, Ангерран де Куси, Раймонд Седьмой Тулузский, герцог Бретонский со сворой родственников из дома Дрё… граф Тибо Шампанский…
— Тибо?! — разом воскликнули несколько человек, едва ли не все. — Но ведь он…
Так и осталась недосказанной фраза. Тем не менее все хорошо поняли её: любовь Тибо к Бланке Кастильской уже ни у кого не вызывала удивления. Новости из королевского дворца мигом проникают во все уголки города, а потом не менее стремительно, как чума, разлетаются по всему королевству.