— Ну как? Угадали звезды? — допытывался он шепотом. Диана покачала головой.
— Еще неизвестно. Возле нее, кроме лекаря, остались только Марина с Анной. Королева твердит одно: сын.
Станьчик рассмеялся с нескрываемым злорадством.
— Теперь я с удовольствием повторю ее слова: Они умолкли, потому что двери вдруг отворились и навстречу им выбежала Анна Заремба.
— Сын? — спросила Беатриче.
— Она велела мне выйти, — с обидой отвечала Анна. Лицо у нее было удивленное, скорее даже испуганное.
— Стало быть, не королевич? Ради бога! Говорите! — послышались со всех сторон голоса.
В эту минуту какой-то предмет, запущенный в дверь, разбившись, с грохотом полетел на пол.
— О боже! — вздохнула Диана.
— Я сказала: «Дитя… прехорошенькое», тогда она показала мне на дверь, — пожаловалась Анна.
— Санта Мадонна! От обеих жен — дочери! Когда же наш король дождется наконец наследника? — вздохнул кто-то из придворных.
— И что-то он теперь скажет? — поинтересовался Станьчик. — Ведь радоваться сегодня будут только наши друзья — Габсбурги. В Вене и в Испании.
Анна склонила голову еще ниже.
— Вот и королева спрашивала: «Что скажет на это король?»
Спустя некоторое время Сигизмунд подошел к ложу королевы, она устремила на него встревоженный взгляд.
— Ваше величество, вы уже знаете? — спросила королева так тихо, что он, отвечая, склонился над белой горой подушек.
— Знаю.
— Я так виновата перед вами…
— Думайте только о себе, о своем здоровье…
— Благодарю вас, — прошептала она. — Я так хотела, чтобы вы могли в свой молитвенник вписать имя королевича…
— А вписал еще одну дочь — Изабеллу из рода Ягеллонов, родилась 18 января, под счастливой звездой.
— Как вы добры, я этого, право, не заслужила… Она там, — королева показала рукой в дальний угол комнаты.
— В колыбели, присланной из Бари? — спросил король, не двигаясь с места.
— Да. Но я не думаю, чтобы матушка приехала на крестины. Она из рода Сфорца. Не столь великодушна, как вы.
Бона протянула руку, и король припал к ней губами.
— Ну что же, тогда обойдемся и без принцессы. Только выздоравливайте, как вы любите говорить, «presto».
Бона и в самом деле выздоравливала так быстро, что вскоре уже потребовала отчетов от Алифио и Паппакоды обо всех важных делах, что произошли за те несколько дней, пока она не выходила из своей опочивальни. Изменилось немногое: король вел беседы с Тарновским, а тот упрекал своего господина — для чего, мол, отворил ворота Кракова столь грозному врагу. Алифио объяснил ей, что магнат имел в виду италийских дворянок королевы. Перед такой ратью, как италийские девушки, говорил он, ни один самый доблестный рыцарь не устоит.
Услышав эту шутку гетмана, Бона нахмурила брови.
— Насмешки этого воителя меня не занимают. Я хотела бы знать, что думает он о будущих сраженьях? И выступит ли его величество против крестоносцев или останется здесь, с нами, в замке?
Но на этот вопрос она получила ответ позднее, когда после выборов императора вернулся влоцлавский епископ. Король хотел его видеть в тот же день и не мог отказать супруге, утверждавшей, что она в силах выслушать любые новости: добрые или дурные, и поэтому должна присутствовать при столь важной беседе.
Джевицкий устал после дальней дороги, но однако же тотчас, едва ступив на землю из дорожной коляски, явился в замок. Король, спросив его о здоровье, сразу же перешел к делу:
— До нас дошли слухи, что борьба за императорский престол была во Франкфурте весьма упорной.
Джевицкий отвечал утвердительно.
— Электоры сомневались, на ком остановить свой выбор — то ли на французском короле Франциске, то ли на Карле Испанском, внуке Максимилиана. Но Габсбургам удалось склонить на свою сторону трех самых важных электоров, и императором стал…
— Кто? — подалась вперед Бона, сидевшая в кресле рядом с королем; король молчал, но и он с нетерпением ждал ответа.
— Испанский король, теперь он император Карл Пятый. Все решил голос четвертого электора.
— Чешского? — спросил Сигизмунд.
— Вы угадали, ваше величество. От имени вашего племянника Людвика я посоветовал пражскому посланнику отдать свой голос за Карла.
— Стало быть, это вы, епископ, решили дело в пользу Карла? — продолжал расспросы король.
— Можно и так сказать, ваше величество.
Епископ хотел еще что-то добавить, но королева чуть не подскочила с места.
— То есть как это? — спросила она. — Не понимаю, ваше величество, — без нашего на то согласия?