— Этот поганый шляхтич будет предан позору.
— Он? А не… законы? Ведь убитый-то не имел герба. Убийца может остаться и безнаказанным.
— А ты, однако, смел! Чего ты, собственно, хочешь, Фрич?
Тот стал перечислять, словно хорошо выученный урок:
— Равных прав для всех, укрощенья дерзости и своеволия шляхты и магнатов.
— Довольно! — прервал Кшицкий. — Легко тебе не будет, таким, как ты, вечно ставят палки в колеса. Что до меня, то я вместо советов и поучений частенько пускаю в оборот насмешку и шутку!
— Я полагал… Слова твои острее меча, они подобны яду. Будучи королевским секретарем, ты вот уже восемь лет под боком у его величества.
— Ах! — вздохнул Кшицкий.
— И у королевы… — не сдавался Моджевский.
— Если бы! — простонал поэт.
— Они, должно быть, не знают о бесправии, обидах, причиняемых мужикам, мещанам? Откуда им знать!
— Ты мечтатель, живешь надеждой, — скривился Кшицкий. — Так ли, сяк, но я им ничего не скажу. Хочешь — скажи сам. Устрою тебе аудиенцию у королевы и…
Его прервал появившийся в дверях слуга:
— Краковский бургграф Алифио просит его принять. Кшицкий был так поражен, что стопка бумаг выпала у него из рук и разлетелась по комнате. Собирая их, он торопливо говорил:
— Проси! Проси!
В комнату не спеша вошел канцлер королевы. После слов приветствия приступил к делу:
— Ее королевское величество поручили мне передать вашей милости это письмо и передать, как доказательство своего к вам расположения, козла — охотничий трофей, добытый ею собственноручно в Неполомицах.
Кшицкий бросил беглый взгляд на королевское письмо и, не выдержав, воскликнул:
— Ни слова о вакантном епископстве в Пшемысле! Неужто я опять должен ждать?! Ты слышишь, Фрич? Королева, должно быть, не знает, что еще до ее приезда я заправлял королевской канцелярией! И пожалте, до сей поры меня держат в секретарях! До сей поры я молчал. Знал: всегда найдется кто-нибудь послушнее, угодливей меня. Но теперь вижу, Пшемысль того и гляди попадет в чужие руки. А мне ждать? Чего? Зачем?
Алифио развел руками.
— Не знаю. Королева и сама огорчена этой проволочкой.
— Неужто?..
— Я готов это засвидетельствовать. Разве она не поручила мне передать вам из Неполомиц…
— Меня занимает не королевская охота, а епископство в Пшемысле, — прервал его Кшицкий.
Однако, не обескураженный этим выпадом, Алифио продолжал:
— Королева всегда рада видеть вас на Вавеле. Весьма рада. Вы обо всем осведомлены, ее занимают ваши мысли, ваши суждения. Хотя бы, скажем, вот о чем: кто из краковских поэтов мог сочинить весьма обидное стихотворение о драконе, которое повторяет за стенами Вавеля стар и млад?
Но Кшицкий, не смутившись, пожал плечами:
— Не знаю. Право, не знаю, кто мог быть столь… неосторожен. Стихотворение это дошло до королевы?
— Так случилось, — подтвердил Алифио.
— Ну что же, похоже на то, что ее величество не умеет находить себе друзей. Это самый простой ответ.
— Королева была бы счастлива иметь при дворе единомышленников. Хотела бы единения… — продолжал канцлер.
— Против кого? Или… с кем?
— Против Габсбургов, как вам известно. Но еще и против тех, кто строит ей козни… Если бы вы захотели…
— Неужто? — уже явно иронизировал хозяин. — В такой борьбе даже отличный поэт Анджей Кшицкий обречен на пораженье. Но если бы на стороне королевы выступило бы какое-то уважаемое лицо, к примеру епископ. Ну скажем, епископ Пшемысля.
— Истинно так, — согласился итальянец.
— И не Моджевский — всего лишь писарь в канцелярии, — а Фрич, ученый муж, королевский секретарь…
— Истинно так.
— Тогда бороться с ее очернителями было бы куда легче, — закончил свою мысль Кшицкий. — Кстати… Правда ли, что Вольский, маршал двора королевы, не пожалел пяти тысяч червонцев, чтобы получить выгодную должность в Короне?
— Это ложь! — возмутился Алифио. — Ни о чем подобном я не слышал! Нынче в Кракове честным людям от сплетен покоя нет. Видно, кому-то это на руку.
— Уж не Габсбургам ли? — склонив голову, с едкой улыбкой спросил хозяин.
— Кто знает? Может быть, и так, — холодно отвечал Алифио и, поклонившись, быстро вышел.
— Повторит королеве каждое слово, — сказал, помолчав минуту, Фрич, но Кшицкий беззаботно рассмеялся.
— Не думаю. Как видишь, он ищет для Боны сторонников. Мы ему сейчас нужны.
— А он нам зачем?
— Бог ты мой! Если хочешь каких-то перемен, за тобой кто-то должен стоять. Весьма влиятельный к тому же. И этим кем-то может быть как раз…