Но одним титулом сыт не будешь, прожить на пенсию в тысячу пятьсот франков в год нелегко, и графиня принялась размышлять, какую выгоду ещё можно извлечь из собственной привлекательности и аристократического звания. Вдруг её осенило. Сколько дам стараются сохранить свою увядающую красоту с помощью различных лосьонов и притираний для кожи! Они, несомненно, сумеют по достоинству оценить усилия человека, который будет бесперебойно снабжать их всем самым лучшим. Косметические средства откроют ей не только двери будуаров, но и распахнут сердца знатных дам. В их компании она узнает все дворцовые сплетни, все маленькие секреты. Это новые возможности, которыми она должна непременно воспользоваться. С её-то мозгами! Её чистая кожа, блестящие молодые глаза только подтвердят в ней знатока косметики, а острый язычок довершит остальное. Муж был с ней целиком согласен. Она станет посланной небесами жрицей красоты с большим набором привлекательных маленьких баночек и бутылочек. Жанна всё хорошенько обдумала и теперь постоянно вертелась перед парадным входом в Версальский дворец, куда раньше входили её королевские предки, если она, правда, вообще имела к ним какое-то отношение.
Ей было легко жить, пользуясь слабостями людей. Ну а на что ещё могла рассчитывать женщина, от которой отвернулось везение и улетучилась надежда на лучшее? К тому же ей помогала способность к флирту, который очень ценился в высшем свете. Месье де Ламотт-Валуа, к счастью, тоже не был по характеру пуританином и активно подключился к её делу. Он напропалую флиртовал с клиентками, порой запирался наедине. Слухи о лечебном салоне всё шире распространялись по Версалю и Парижу, и дело понемногу процветало.
По мере того как кошелёк толстел, росли и запросы, и вот в один прекрасный день у Жанны появился очень богатый клиент, внимание которого привлёк её высокий титул и приятная внешность. Это был не кто иной, как сам кардинал, принц де Роган, личность вполне приемлемая для дамы августейшей семьи Валуа.
Вскоре завязалась очень милая и плодотворная дружба...
Вечером того дня, когда Бёмер потерпел жесточайшее фиаско, Жанна Ламотт сидела в роскошных апартаментах своей близкой подруги, жены главного эконома кардинала, в ожидании приезда его преосвященства, который несколько дней назад назначил ей встречу.
Супруга главного эконома кардинала не ревновала Жанну, ибо занимала такое высокое положение, о котором та не могла и мечтать, тем более что она всегда была такой доброжелательной ко всем обитателям поместья. Ни у кого не было такой приятной улыбки, никто так, как она, не умел вовремя сделать комплимент, а её советы по поводу сохранения чистоты кожи лица очень высоко ценились. Кардиналу она частенько оказывала услуги. Он щедро платил, и Жанна всегда выражала ему свою благодарность. Имея свободный доступ в самые знаменитые будуары, она сообщала кардиналу обо всём, что там происходило, что позволяло ему с большим успехом удовлетворять свои тайные интересы.
— Лосьон для ваших глаз, мадам, — сказала Жанна, протягивая флакон, когда женщины сидели за чашкой кофе, — я принесла не потому, что им не хватает блеска — совсем напротив, — а потому, что он укрепляет ресницы. Как поживает его преосвященство?
— Очень хорошо, благодарю вас, он в отличном расположении духа, как уверяет мой муж, но мне хочется, чтобы он вновь обрёл благосклонность двора. Все его друзья — на его стороне и всячески пытаются использовать своё влияние.
— Своё влияние, — эхом отозвалась со всей возможной искренностью Жанна. — Мне лишь остаётся надеяться, что когда-нибудь его карета подкатит к главному входу Версальского дворца. Меня туда не пускают.
— Но с вашим влиянием, мадам, на многих знатных придворных дам неужели вы ничего не можете ради него сделать? Говорят, в Версале всем заправляют женщины.
Жанна поморщилась от этих слов. Она, по правде, никогда не оказывалась дальше двери будуара придворной дамы, но для чего об этом распространяться и разочаровывать обитателей своего собственного маленького мирка?
— Мадам, для чего торопиться? Нужно уметь выжидать, чтобы не ошибиться, — ответила она с самым серьёзным видом. — Вдруг в один прекрасный день и мышка сможет помочь льву. Кто знает! Моя благодарность его преосвященству не иссякнет, смею заверить вас. Как и вы, я глубоко сожалею, что его влияние не равносильно его поразительной щедрости. Но всегда есть надежда.