3. КОШМАР В ДЖУНГЛЯХ
Только ли сон подарил ему гибельный лотос?
Проклят тот сон, коим жалкую жизнь он купил.
Каждой минутой бессилия смерть средь друзей наслаждалась Меч же был в ножнах и крови врага не пролил.
Песнь о Белит
Сначала был мрак пустоты, пронзаемой ледяным дуновением космического ветра. Потом появились ужасные фигуры, ежеминутно меняющие свои очертания, как будто мрак приобретал телесную форму. Подул ветер и взбесилась в смерче пирамида ревущей черноты.
И родились из нее Форма и Пространство. Тьма неожиданно расступилась, и на берегу широкой реки, пересекавшей бескрайнюю равнину, вознесся навстречу небу огромный город из зеленого камня. Над ним кружили неземные существа.
Они чем-то походили на людей, но, без сомнения, не были ими. Они являлись плодом совершенно другого эволюционного древа. Своим видом они напоминали человека не больше, чем сами люди напоминали собой обезьян. Но духовным и умственным развитием летающие существа были настолько же выше человека, насколько тот выше горилл. Когда они построили свой город, предки человека еще не выползли на берег первичного океана.
Существа были смертны, как все, состоящее из плоти и крови. Как и люди, они жили, любили и умирали, хоть срок их жизни был невообразимо долгим. А спустя миллионы лет началась Перемена. Изображение задрожало перед глазами Конана, как отражение в воде.
Над городом волнами проносились эпохи, и каждая из них несла изменения. Менялась река. Равнины превращались в болота, кишащие змеями. Но поля еще кое-где плодоносили. Постепенно леса вытеснялись влажными джунглями. Менялись и жители. Какие-то непонятные причины не позволяли им
оставить древний город. Некогда богатая и могучая страна все глубже погружалась в черное болото джунглей, в неистовом хаосе которых растворялись жители города. Страшные конвульсии сотрясали землю. Со всех сторон мрачного горизонта взметнулось к небу множество багровых столбов, изрыгавших раскаленную лаву.
Землетрясение разрушило внешние стены и самые высокие башни города, а воды реки стали черными от какого-то ядовитого вещества, вырвавшегося из недр земли. Многие из тех, кто пил эту воду, умерли, некоторые приспособились к новым условиям. Те, кто были крылатыми богами, превратились в летающих демонов. С высот, о которых человечество не могло даже мечтать, они скатились ниже, чем могли представить люди в самых кошмарных снах.
Они погибали в ужасных сражениях, пожирая друг друга. Их становилось все меньше и меньше, и, наконец, среди поросших мхами руин города осталась только одна ужасная уродливая фигура.
И тогда тут впервые появились люди. Темнокожие мужчины в кожаных доспехах, вооруженные луками и медными мечами — воины доисторической Стигии. Их было около полусотни, истощенных, грязных, покрытых множеством ран. Более сильное племя разгромило стигийцев и загнало остатки войска в джунгли, где они заблудились как в лабиринте.
Выбившись из сил, они легли среди руин и погрузились в сон, окруженные кроваво-красными цветами, распускающимися один раз в столетие. А когда взошла луна, ужасный, красноглазый монстр выполз из мрака, приблизился к спящим и совершил над каждым страшное, невообразимое действие. И когда наступил рассвет, среди руин не осталось ни одного человека: мохнатое крылатое чудовище сидело в окружении пятидесяти крапчатых гиен, которые выли, подняв морды к небу, оплакивая свои погибшие души.
Затем изображения замелькали с невообразимой быстротой. Черные воины плывут вверх по реке на длинных лодках, украшенных оскаленными черепами. Вот они крадутся среди деревьев, сжимая в руках копья. А вот они уже бегут в ужасе, спасаясь от красноглазых чудовищ с омерзительными клыками, с которых капала слюна. Вопли умирающих разрывали ночную тишину, во тьме пылали глаза вампира. И началось страшное кровавое пиршество.
Картина сменилась. В отличии от предыдущих, она была четкой.
На палубе змеевидной галеры в окружении черных воинов стоял светлокожий гигант в панцире и рогатом шлеме. Только сейчас, когда Конан узнал самого себя на борту «Тигрицы», он понял, что спит, но проснуться не мог.
Затем он увидел поляну в джунглях, а на ней ожидающих его Нгоро и девятнадцать воинов, вооруженных копьями. И тут кошмар ринулся на них с неба. Обезумевшие воины, бросив копья, бросились через джунгли, ничего не видя перед собой. А над ними распростер крылья гигантский вампир.
Конан снова попытался проснуться. Он увидел свое тело, распростертое под навесом из черных цветов, почувствовал, что к нему подкрадывается страшный монстр.
Невероятным усилием воли он разорвал сонные путы и, шатаясь, поднялся на ноги. Совсем рядом в мягкой земле Конан увидел след, как будто, зверь готовился выскочить и уже выставил одну лапу. Судя по очертаниям, это был след невероятно большей гиены.
Конан окликнул Нгоро. Голос киммерийца прозвучал до смешного слабо и глухо. Солнце не проникало сквозь густые кроны, но инстинкт подсказывал ему, что день подходит к концу. Конан ужаснулся, поняв, как долго он был без сознания, и двинулся по следу отряда. Вскоре он достиг знакомой поляны и дрожь пробежала по его спине. Это была поляна из его сна. По поляне были разбросаны щиты и копья. Цепочки следов вывели Конана к голой скале, которая резко обрывалась, заканчиваясь пропастью глубиной в сорок футов. Какое-то существо жалось к краю обрыва.
Сперва Конану показалось, что это горилла, но присмотревшись, он разглядел стоящего на четвереньках черного гиганта, испускавшего пену изо рта. Лишь когда человек ринулся на Конана с рыдающим воем, киммериец узнал в нем Нгоро. Он не обращал внимания на крик Конана, глаза его были вытаращены, лицо казалось человекоподобной маской. С дрожью ужаса, который безумец всегда вызывает у здорового человека, Конан пронзил мечом грудь Нгоро. Уклонившись от скрюченных пальцев падающего гиганта, Конан приблизился к краю пропасти.
С минуту он смотрел вниз, где на острых обломках скал лежали разбившиеся пираты. Тучи огромных черных мух грозна жужжали над залитыми кровью камнями, муравьи уже начали пожирать трупы, а на окрестных деревьях расположились стервятники.
Конан повернулся и побежал назад, продираясь сквозь заросли и перепрыгивая через стволы упавших деревьев. В руке он судорожно сжимал меч и его смуглое лицо сейчас было необыкновенно белым.
Ничто не нарушало царившей в джунглях тишины. Солнце уже скрылось. В полутьме, где скрывалась смерть, Конан казался летящей молнией из пурпура и стали. Наконец, он выбежал на покрытый туманом берег реки. Он увидел прижавшуюся к берегу «Тигрицу». Тут и там между камнями багровели свежие пятна. И здесь царила смерть. От леса до самой реки между выщербленными колоннами и на потрескавшихся плитах — повсюду лежали изуродованные, разорванные на части, полусъеденные человеческие останки.
Силы оставили Конана. Медленно побрел он к галерее. На ее мачте что-то висело, поблескивая в слабом свете, точно слоновая кость. Онемев, смотрел Конан в мертвое лицо Королевы Черного Побережья. Стройную длинную шею Белит сдавил шнур из пурпурных драгоценных камней, которые в серых сумерках казались застывшими каплями крови.
4. БИТВА
Черные тени его окружили, Зубы оскалили черные пасти И как вода, лилась кровь.
Но поднялась из мрачной бездны Та, чья любовь сильнее смерти Что б прилететь на его зов.
Песнь о Белит
Джунгли черными руками сжимали руины города. Луна еще не взошла. Звезды, как пылинки янтаря, блестели на небе, которое, казалось, застыло в ужасе перед царством смерти. На ступенях пирамиды среди рухнувших колонн сидел, словно железная статуя, Конан из Киммерии, опершись подбородком на могучие кулаки. Из темноты доносились звуки крадущихся шагов, блестели красные глаза. А вокруг лежали мертвецы…
На палубе «Тигрицы», закутанная в алый плащ Конана вечным сном спала Белит. Спала, как настоящая королева, посреди рассыпных драгоценностей, шелка, златотканых одежд, слитков серебра и золотых монет — все, что осталось от зловещего клада из проклятого города, который Конан с проклятием швырнул в воды Заркхебы.