Взыскав законные платежи, королевские чиновники позволяли кули разгрузить ящики и тюки, перенести в город и сложить под замок в парианских амбарах.
Тогда в дело вступал дон Эрнандо.
Но сейчас он не думал о тех жарких торгах, которые скоро ему придётся вести.
Он смотрел на другое: на корабль, стоявший на якоре далеко на рейде — единственный крупный испанский корабль, принадлежавший частному лицу. Такое исключение. Такое чудо. Ведь только галеоны Его Величества имели право пересекать Южное море и вести торговлю с Новым Светом.
А этот, брошенный, был похож на птицу без крыльев. Ветер беспорядочно мотал его туда-сюда. Кажется, никто не видел, как опасно его разворачивает течение. Что там на борту — никого?
Фок-мачта была сломана непоправимо. Все реи болтались. А по сравнению с остальными поломками эти, должно быть, ещё пустяк! В очень плохом состоянии. Но очень крупный.
В Маниле почти не было судов такого водоизмещения. И вовсе не было таких у частных судовладельцев.
В общем, всё равно такая добыча могла хорошо послужить планам Эрнандо и его кузена Луиса.
Посмотрим... Корабль, кажется, неповоротлив. И недостаточно быстроходен для той цели, которую они для него предназначили. Посмотрим. Надо бы его заполучить. Хорошо бы даром.
Дон Эрнандо де Кастро, в одиночку гребя на своём сампане, прокладывал путь через лодочную толчею. Он взял с собой только одного слугу. Привлекать внимание не стоит. Он даже дождался захода солнца. Правда, не полной темноты: если бы кто увидел его в ночи, это тем более вызвало бы любопытство. Он знал: едва в Кавите кто-нибудь заметит, как он рыщет вокруг «Сан-Херонимо», тут же выстроится очередь из других покупателей.
Эрнандо сидел под навесом сампана, так что его не было видно снаружи, и не сводил глаз с галеона. Не корабль, а чудовище. И чудо. Прямо с гуаякильской верфи на острове Пунья в Перу. Строен из негниющего дерева.
Сколько же он может стоить? Как пятилетнее официальное жалованье губернатора?
Логика требовала, чтобы судно такого рода не оставалось без охраны.
Но Эрнандо помнил: когда явился «Сан-Херонимо», ни один моряк не держался на ногах. Их пришлось выносить на носилках. Десять человек с тех пор уже умерло. Другие поправлялись в госпиталях. Солдаты и колонисты, более-менее ещё годные, были на постое у местных жителей. Вдовы — у монахинь. А гобернадора — у него самого. Так, значит... Оставался главный навигатор. Эрнандо знал, что этот португалец в Маниле и занимается собственной защитой. Сейчас он наверняка в присутственном месте у Морги, опровергает обвинения капитана Корсо в намеренном оставлении фрегата и галиота.
Но как знать? Если португалец хороший моряк, он наверняка оставил на корабле боцмана.
Эрнандо закинул с сампана верёвочную лестницу с кошками; она сразу же зацепилась за фальшборт и повисла вдоль борта.
На корабле ни света, ни звука. Как знать? Может быть, не так уж и трудно будет побывать на «Сан-Херонимо»; может, осмотреть его удастся гораздо естественней и, по крайней мере, быстрее, чем он предполагал.
Он приказал слуге-филиппинцу дожидаться и полез наверх.
На корабле его встретили те два человека, о которых он не подумал. Даже предположить не мог, что именно они там окажутся. Братья Баррето!
— Дон Диего? Какой сюрприз!
— Дон Эрнандо? А мы вас тоже не ждали.
О чём они втроём говорили тогда в каюте Исабель, она так никогда и не узнала.
Узнала только, как поразило дона Эрнандо её роскошное ложе с балдахином, как любопытны были ему книги, переплетённые в кордовскую кожу, как заинтересовала лютня с нотами. А главное, главное — какие он выводы сделал из копии контракта, заключённого между королём и Менданьей в 1574 году, «Капитуляции», которую во время плаванья она велела Эльвире переписать в нескольких экземплярах. И из копии завещания, по которому она становилась единственной наследницей островов, а избранный ею супруг — аделантадо Южного моря.
Всю неделю, пока не пришла в себя, она провела взаперти в хозяйском дворце. Даже отказалась принять генерал-лейтенанта Моргу, явившегося к ней с частным визитом выразить соболезнования и почтение с глазу на глаз. У Морги была слава любителя женщин. Эта женщина его интересовала, он хотел её видеть. Напрасно. К донье Исабель не было доступа.
За время её отсутствия о ней пошли самые разные слухи. Главный навигатор много болтал исподтишка, обвиняя её во всяческих преступлениях. Братья Баррето отвечали публично, задавали вопросы о смерти аделантадо и неудаче экспедиции. Надо бы всё-таки понять, говорили они, почему все четыре корабля миновали Соломоновы острова. И выплыл ясный ответ: по вине португальского моряка, который умеет только хвастать да ныть!