Наконец-то у Кироса появился шанс. Покуда «муж-моряк» в отсутствии, он сможет добраться до Лимы и представить отчёт преемнику маркиза Каньете. Сам. Один. Рассказать о своих подвигах в Южном море. Предъявить права на все будущие открытия. Не он ли, Кирос, открыл Маркизские острова, Санта-Крус и все земли по пути? Не он ли знал лучше всех, где находятся Соломоновы острова? И Неведомая Австралия — Земля его Гипотезы?
Вице-король Перу непременно заинтересуется историей перехода через Тихий океан из Кальяо. Возможно, это путешествие позволит ему напрямую торговать с Манилой, минуя Акапулько.
Прибыв в Мексику, Кирос потребовал нового следствия о качестве его службы. Третьего по счёту. И старался собрать доказательства, дискредитирующие командование Менданьи и его жены. Он расспрашивал об этом донью Эльвиру. Та отныне стала его союзницей. То, что она рассказывала об их первом переходе сейчас, было совсем не похоже на её заявления в Маниле. На сей раз чтица дала потрясающие показания о бойне на Санта-Крус и об отношении гобернадоры к колонистам.
Но об этом, о последних происках Кироса, Исабель ещё не знала.
Их контракт закончился тогда, когда «Сан-Херонимо» вошёл в пролив Бока-Гранде. Оба они и не думали больше вместе «терпеть и не сдаваться». Тут их желания сходились. Она даже хотела расстаться с ним по-доброму.
— Очень сожалею, Кирос, что вы уезжаете.
Этим февральским утром 1597 года в большом доме, который донья Исабель Баррето купила в новом районе Мехико, она явилась ему такой, какой он знал её некогда — дома, в Лиме. Высокая, худая, величавая. Ничем она не выдавала смятения, в которое повергла её весть об отъезде мужа. Только поигрывала кольцами, нервно переодевая с пальца на палец.
По обыкновению, она стояла, одетая по-парадному, в юбке с безмерно широким кринолином.
Даже эта маленькая, словно ларчик, комната напоминала о роскоши, которой она когда-то окружала Менданью.
Даже ещё пышней. И экзотичней. Венецианское зеркало и мексиканские серебряные светильники спорили дороговизной с шёлком на мебели и с привезёнными из Азии безделушками.
По тому, как за два месяца она устроила эту обстановку, Кирос понял, сколько в ней энергии, осознал всё, что их разделяло. Весь этот блеск пробудил в нём вечную злость. Он чувствовал, что бесконечно превосходит эту женщину, а она его унижала. Будила в его душе такой же беспорядок. Ослепление и отвращение, смесь презрения с завистью.
Что же до Исабель, то она было подумала, что он ей уже не так противен, но при первом взгляде на склонившуюся чёрную фигурку вновь ощутила прежнее желание поскорей от него отделаться.
Как они ни сдерживали себя, их неприязнь была осязаема.
— Я также сожалею, сеньора. Сопровождать вас в Южном море было честью и удовольствием.
— А для меня, сеньор Кирос, полезно и наставительно было разговаривать с вами о законах мореходства.
— Дай Бог, сеньора, чтобы мне снова досталось редкое счастье служить вам.
С этими словами они расстались — так поспешно, как будто сейчас оскорбили друг друга и назначили время дуэли.
Как жить без Эрнандо? Накануне отплытия Исабель считала часы.
Уже два дня они не говорили друг другу ни слова.
Она сама на себя сердилась, что показной холодностью портит их последние мгновения. Он же, против обыкновения, не приставал с вопросами и упрёками. В гневе на разлучавшую их Судьбу, в гневе на не одобрявшую его Исабель, он ещё более явно от неё отдалялся.
Чем ближе был момент, ужасавший обоих, тем тяжелей становилось их несогласие.
Его ли вина, что он офицер королевского флота, у которого есть обязанности и помимо любви к жене? Но когда он пытался оправдаться, она отвечала ему одним словом: лжёшь!
С тоской на сердце она смотрела, как он укладывает в сундук Менданьи все бумаги, которые позволили бы им продолжить конкисту. Все секреты аделантадо, его морские карты, его расчёты.
Он торжественно вручил ей два из трёх ключей:
— Будешь их хранительницей.
Что значили эти полные высокомерия слова? Она, не выдержав, перешла в наступление:
— Не забывай: у дона Альваро было только шесть лет, чтобы основать три города. И три года уже истекли.
Он не принял упрёка.
— В декабре я вернусь, и мы тут же выйдем в путь. Тогда у нас будет не только «Сан-Херонимо», а ещё десять кораблей, чтобы перевезти колонистов!
Она подозрительно и пристально посмотрела на него. Он делал вид, что разделяет её скорбь, а сам весь дрожал от возбуждения. Вице-король только что разрешил ему приобрести второй корабль, «Контадору» — маленькое чудо, вместе с которым тоннаж флота Эрнандо достигал прежнего манильского галеона. С ним в плаванье отправлялся ещё и третий, ещё одно маленькое чудо под именем «Санта-Маргарита», который он купил у одного родственника, недавно прибывшего из Галисии. В двадцать пять лет капитан Кастро уже командовал тремя судами и был их единственным владельцем... В Новом Свете такое было редчайшей удачей.