Менданья и Малопе вместе назвали эту землю: Санта-Крус.
Первый день казался как нельзя более благоприятным для евангелизации и колонизации Санта-Крус, но возвращение фрегата и галиота повергло людей с «капитаны» в отчаяние.
Ничего не понятно! Никаких следов «Санта-Исабель». Галеон словно испарился.
Состоялся мрачный военный совет, и все умы окончательно смутились. Никто так и не смог сообразить, что случилось. Конечно, «Санта-Исабель» двигалась очень медленно. Лопе де Вега требовал, чтобы его ждали, настоятельно просил, чтобы «Сан-Херонимо» шёл, согласуясь с ним. Могло ли быть, что дымовая завеса, спустившаяся на море, отрезала галеон от прочих кораблей? И что он, оказавшись в одиночестве, настолько потерял ориентировку, что направился в сторону вулкана?
— Даже если так, — рассуждал Кирос, — и он потерпел крушение там, вы бы встретили какие-нибудь обломки.
— К тому же, если это и в самом деле случилось, — поддержал его Менданья, — вулкан сейчас не извергается.
И не успел он произнести эти слова, как и море, и корабль потряс ужасный взрыв. Кабину заволокло дымом, а на балкон дождём посыпался пепел. Все офицеры выскочили на палубу.
Хотя якорь бросили в двух лигах от острова, ясно было видно: верхушку горы снесло, а из кратера бьёт яростный огонь.
Марианна, как в наваждении, испустила последний крик:
— «Санта-Исабель» горит! Они все там погибли!
И правда: если предположить, что «Санта-Исабель» не затонула накануне, а стояла на якоре по ту сторону вулкана в какой-нибудь бухте, ста восьмидесяти одному человеку на нём пришёл конец...
Изумлённые матросы на верхней палубе в ужасе окаменели. Они у врат ада! Чуют запах дьявола!
Кирос первым пришёл в себя. Корабль волочил якоря; его несло на рифы Санта-Крус. Команды главного навигатора заставили экипаж опомниться:
— Все наверх! Марсовые по местам! Брасопить реи! Полковник, пошлите солдат помочь матросам поднять якоря.
Вода была высокая, дно отлогое. Ночью опасность грозила ещё больше. Чтобы выйти в открытое море, работать на манёвре должны были все. Там можно будет дождаться утра, а на восходе вернуться. Но теперь следовало отойти от островов.
Мерино-Манрике мрачно сидел на канатной бухте и не шелохнулся. Один из тех аркебузиров, что входили в его отборную гвардию, сквозь зубы сказал главному навигатору:
— Иди ты к чёрту, идиот: не наше дело править твоей домовиной! Все наши товарищи были на том корабле, который ты погубил! И кони, и амуниция! Так если думаешь, что мы будем тебе помогать... Да мы скорей сдохнем, чем дотронемся до твоих ржавых якорей!
Кирос предпочёл не расслышать. Драться с головорезами — то была не его работа.
Но аделантадо теперь должен был найти им занятие. Да поскорей.
Среда 13 сентября — пятница 22 сентября 1595 года. Продолжение письма Исабель Баррето Петронилье
«Среда 13 сентября.
С самого извержения наша бедная малышка Марианна не пролила ни одной слезинки. Перестала плакать, и говорить перестала. Не издаёт ни звука, сидит, заточив себя в молчанье. Мы продолжаем искать “альмиранту”. Каждый день дон Альваро посылает галиот и фрегат крейсировать вокруг островов.
Туземцы здесь не таковы, как на Маркизах. С ними надо ухо востро... Костяные наконечники стрел, очень острые, они обмакивают в какую-то чёрную жидкость. Лоренсо говорит, что это яд.
Вчера, совершенно неожиданно, на наших два малых корабля около берегов напали с копьями и стрелами. Семь человек вернулись ранеными. Прогневавшись на коварство вождя Малопе, которого здесь дней пять тому назад принимали как друга, аделантадо приказал полковнику взять тридцать солдат и сжечь всё каноэ на берегу.
Четверг 14 сентября.
Вот и оказывай доверие Мерино-Манрике: он устроил настоящую бойню. Превысив полномочия, он не просто сжёг туземный флот, а ещё и ближайшую деревню, угнал оттуда скот и разграбил кладовые. Он вернулся с курами, свиньями, фруктами. И притом с тринадцатью ранеными солдатами.
Во второй половине дня сегодня явился на пироге вождь Малопе. Он жаловался на уничтожение своих каноэ. Дал понять, что на наши корабли напали не его люди, а его же враги: племена, живущие на другом берегу бухты.
Альваро пытался извиниться, пригласил вождя на “капитану”. Малопе отказался.
Боюсь, как бы мы не стали врагами этого славного человека. Альваро инстинктивно очень полюбил его. Он не знает, что теперь и думать.